– Я знаю, что ты продолжаешь работать на Балларинов, потому что хочешь отплатить им за помощь, но находиться в Мурано для тебя опасно. И нам не нужно беспокоиться о деньгах, – аккуратно начинаю я, беспокоясь за его безопасность. В крайнем случае мы можем обратиться к хранилищу Рубинов…

Лео поднимает брови.

– Да, Балларины тоже считают, что я давно им отплатил, но… Мне нравится зарабатывать деньги самостоятельно. – Я молчу, с сомнением поглядывая на него, и Лео приходится оправдываться. – Мне раньше никогда не приходилось работать руками, и деньги, которые я за это получаю… Вроде бы все те же деньги, но они почему-то кажутся более значимыми, когда я думаю о тех усилиях, которые приложил, чтобы их получить. Не дивиденды и не проценты, которые ты получаешь только потому, что твой предок с умом вложил их в активы.

Я невольно улыбаюсь.

– Да, в этом ты прав.

– К тому же я всего лишь помощник, и зарабатываю едва ли больше поденщика, но так мы по крайней мере не транжирим запасы Ордена на ежедневные бытовые расходы. Думай об этом, как о карманных деньгах, которые можно потратить на излишки.

– На что ты собираешься их тратить? На конфеты и комиксы?

– Посмотрим. – Лео пожимает плечами. – Уж придумаю, чем приятным себя порадовать.

Когда мы доходим до моста, на который указал нам прохожий, за поворотом действительно обнаруживается вход в гетто. Я отпускаю Лео, с которым шла под руку, и сжимаю его ладонь в своей руке. Лео с интересом осматривается по сторонам, пока я тащу его через площадь в сторону лавки ломбарда. Меня вдруг охватывает сильное волнение. Зеркало может оказаться так близко… или бесконечно далеко, в зависимости от того, сколько времени прошло с его продажи. При мысли о том, через какое количество владельцев прошло оно за эти годы, у меня волосы на затылке встают дыбом: отследить каждого может стать непосильной задачей.

Я вхожу вслед за Лео в магазин, который, как и в прошлый раз, приветствует нас массой одежды. Лео издает тихий ошеломленный выдох, рассматривая горы тканей вокруг себя. Едва мы успеваем войти в помещение, как из задней части магазина выходит владелец ломбарда Якопо. Я смотрю на него в ожидании, что он меня узнает, и через некоторое время на его бородатом лице расплывается довольная улыбка.

– Вы подруга мистера Дюрера, не так ли?

– Вы меня помните?

– Вы пришли в мой магазин как юноша, а ушли как девушка. Конечно, я вас помню. Чем могу быть полезен?

Он смотрит на Лео и уже набирает в легкие воздуха, чтобы предложить его переодеть, но я его опережаю:

– Мы вернулись не за одеждой, – объясняю я. – Мы пришли по другому вопросу.

Якопо кивает, и выражение его лица становится настороженным.

– В самом деле?

Прежде чем продолжить, я оглядываюсь по сторонам, но, кроме нас, в магазине никого нет. Тем не менее голос я все равно понижаю:

– Как вы, наверное, знаете, маэстро Дюрер вернулся в Нюрнберг, но, перед тем как отправиться в путь, он рассказал нам о зеркале, которое принес вам двенадцать лет назад во время своего первого визита в Венецию.

Якопо замирает, выдерживая мой взгляд, даже не моргая.

– Мессер Якопо, нам срочно нужно это зеркало. Дюрер сказал, что когда-то принес его вам. Оно еще здесь? Или вы можете сказать нам, кому его продали?

Я с нетерпением жду ответа от лавочника, но он молчит, кажется, целую вечность. Лео тоже продолжает молчать, предоставив мне право управлять разговором. Словно телохранитель встал за моей спиной, положив руку на плечо. Якопо наконец откашливается.

– Я не могу ничего вам сказать о местонахождении зеркала.

Мое сердце сжимается от досады.

– Не можете или не хотите? – надавливает Лео. Услышав угрозу в его голосе, торговец вздрагивает.

– Как бы мне ни хотелось, я ничего не могу вам сказать.

Мы молча задерживаем на нем взгляд, пока Якопо неловко переступает с ноги на ногу.

– Зеркало украли, – наконец выдавливает он. – Несколько лет назад сюда вломились посреди ночи. Все осталось в целости и сохранности, но зеркало исчезло из сейфа, в котором я его хранил. Никогда не видел ничего подобного до этого. Когда Альбрехт обратился ко мне с просьбой продать его, я сразу понял, что не смогу избавиться от него. Я хотел сохранить его, но… – Мрачная тень набегает на его лицо, когда он замолкает, чтобы не озвучивать, что у него не получилось.

– У вас нет никаких предположений, кто мог его выкрасть? – спрашивает Лео. Якопо только качает головой.

– Я держу собаку, которая охраняет магазин ночью, и гусей на заднем дворе. Обычно они бьют тревогу, если ночью приближается незнакомец. Черт возьми, да они иногда и на меня бросаются. Но когда произошла кража… Ничего. Ни звука. Кроме того, даже никто из соседей ничего не заметил, хотя в нашем районе все довольно бдительные.

Мне приходит в голову кое-что еще.

– Кто бы это ни был, он должен был каким-то образом преодолеть ворота. Вечером гетто закрыто.

Якопо кивает.

– Да, ворота еще и охраняются… стражниками, которым мы, по приказу города, платим сами. Но даже эти бдительные ребята ничего подозрительного в ту ночь не заметили.

Тяжело вздохнув, он проводит рукой по растрепанным волосам.

– Я знал, что когда-нибудь меня спросят об этом зеркале. Кто беспокоится о нем так же, как и маэстро Дюрер. Но потом он захотел избавиться от него. Я с первого взгляда понял, что это в крайней степени необычный артефакт. Не обычное зеркало… – Якопо в замешательстве качает головой.

Черт возьми! У меня покалывают кончики пальцев, словно я была так близка к зеркалу, чтобы схватить его, но оно уплыло прямо у меня из рук.

– Мне очень жаль, – рассеянно бормочет Якопо.

Лео успокаивающе гладит меня по спине.

– Вы никак не могли этого предотвратить, – уверяет он торговца. – Тот, кто украл это зеркало, должно быть, действовал исключительными методами. Спасибо, что рассказали нам об этом. Если узнаете что-нибудь еще, пожалуйста, дайте нам знать!

Лео называет наш адрес, и Якопо обещает, что немедленно сообщит, если что-то выяснит. Тем не менее я чувствую себя невероятно подавленной, когда мы покидаем ломбард.

Снаружи Кампо мы останавливаемся в тени древесной кроны, чтобы немного передохнуть и все обсудить, прежде чем отправиться домой. Я борюсь с разочарованием и внезапно ощущаю себя слабой и вымотанной. Чего я, собственно, ожидала? Я хотела получить какую- нибудь полезную подсказку, но зеркало бесследно исчезло. Его украли, и никто не забил тревогу: ни собаки, ни гуси, ни люди. Мороз пробрал меня до костей.

– Что, если зеркало украл Люций? – шепчу я онемевшими губами. По крайней мере, это единственное объяснение, которое сразу приходит на ум.