Возле ближайшего дома, я увидел стоящую на крыльце женщину, которая все это время наблюдала за мной, но с того места, где она стояла, врага она видеть не могла. Я попросил ее рассказать мятежникам — когда они вернутся — что их атаковал только один человек, который желает передать им, что он задал хорошую взбучку ста пятидесяти и готов повторить это снова.

Этот, с позволения сказать, бой, состоялся у кожевенной мануфактуры Хупера, в двух милях от Милтона, и на обратном пути я снова побывал в нем. На минутку остановившись, я подозвал одного человека и передал ему то же самое сообщение, что и той женщине, и, опасаясь погони, я немедленно отбыл оттуда в Мерфрисборо, в 14-ти милях отсюда. И все же, я больше не видел того отряда, хотя и встречал небольшую группу из 26-ти человек, которая, судя по их виду, за кем-то гналась. Страх перед погоней придал мне быстроты, я гнал до тех пор, пока не оказался среди своих — в полной безопасности.

В то время я знал об этом случае, только то, о чем я подробно уже рассказал, но спустя короткое время, один наш кавалерийский отряд отправился на разведку и узнал, что первым своим выстрелом я убил часового и смертельно ранил лошадь, а вторым — тяжело ранил другого и его лошадь, и еще о том, что враг сломя голову скакал семь миль без остановок до самого Оберна, и еще о том, что они бросили большой фуражный обоз, который я вполне мог бы уничтожить, если бы знал, где он, но он тогда находился за холмом. Затем в тех местах как разведчик побывал лейтенант Генри, из роты «А», он уточнил все детали того случая. Он встретился с той женщиной, с которой я разговаривал, и она сказала ему, что она передала мое сообщение тем людям, и что один из них воскликнул: «Вот лжец, нас было всего 84!»

Это тоже немало, но я все равно продолжаю придерживаться своего мнения, несмотря на то, что я мог судить об их числе лишь по площади земли, которую они покрывали.

Мое следующее приключение состоялось в расположении войск Брекинриджа, у Драй-Холлоу, что недалеко от Брэдивилля. Я наткнулся на его пикеты и внезапно так заболел, что пролежал пластом несколько дней, прежде чем смог идти дальше. Я думаю, что вылечил меня голод, как это и раньше случалось, поскольку, в истощенном от голода состоянии мне лучше путешествовалось. Я съездил туда еще лишь один раз, чтобы посмотреть, там ли он со своими войсками, или же покинул то место и только притворялся, что он все еще занимает эту позицию. Мне удалось получить нужную информацию, и в самый глухой час ночи я вновь покинул лагерь и отправился к Ридивиллу, в лагерь генерала Хейзена. По дороге я остановился в одном расположенном у соединяющей Ридивилл и Вудбери дороги, доме, очень уставший и измотанный, я ожидал, когда хозяева накормят меня. Сидя у камина, я донесшиеся со стороны Вудбери звуки перестрелки, и выйдя наружу, я увидел девятерых из 3-го Индианского кавалерийского — против них стояло более 30-ти мятежников. Они находились лишь в трехстах ярдах от меня, у меня не было времени подойти к ним ближе, и поэтому я спрятался за дерево и открыл огонь из винтовки Спенсера.

Через две или три минуты «джонни» очень близко подошли к индианцам, и я даже подумал, что все они будут схвачены — у них не было никаких шансов справиться с такой толпой. Ни одна из воюющих сторон меня еще не заметила, и поэтому я мог стрелять точно и быстро. «Джонни» все еще не замечали источника перекрестного огня, но увидев, что пули летят в них и с другой стороны, они повернулись и в панике кинулись бежать, и некоторые из них сильно пострадали, поскольку мне удалось выяснить, откуда они прибыли сюда. Потом, когда мятежники ушли, парни из Индианы ушли в свой лагерь, забрав с собой несколько трофеев — я видел, как они их собирали, хотя со своего места я не видел, что именно они унесли с собой.

Битва закончилась, я быстро проглотил свой завтрак и, продолжив свой путь — чтобы избежать неприятностей — по лесу, я вскоре добрался до лагеря генерала Хейзена.

Разведывательный рейд в окрестностях Вудбери. — Игра во вражеского часового. — Трудное возвращение

По моему возвращению в Мерфрисборо, возникла необходимость знать, сколько всего мятежников в Вудбери, и по приказу генерала Роузкранса я перешел под руководство капитана Суэйна — командира разведывательного отряда. Я покинул наши позиции в Ридивилле, прошел милю, а может и более, и затем встретил одну пожилую женщину, спрятавшую меня в дальней комнате своего дома до самого восхода луны, а затем, двигаясь вдоль притока Стоун-Ривер, я проскользнул на занятую войсками мятежников территорию — совершенно бесшумно. Если бы я шел по дороге, я бы прошел до места своего назначения всего лишь около 7-ми миль, но если вдоль речки — более 10-ти. Почти до самого Вудбери я постоянно придерживался реки, а потом повернул к окружавшим город холмам, с которых на город открывался прекрасный вид. Я вышел на один из самых высоких холмов, но абсолютно всего с него рассмотреть не смог. Я очень долго, надеясь, что при свете дня я увижу намного больше, ждал утра, но остался неудовлетворенным и решил перейти на другой холм. Для этого мне пришлось спуститься вниз, немного пройти, а затем подняться на другую возвышенность, причем прямо на глазах вражеского пикета. У меня был маленький бинокль, до него было так близко, что я отчетливо мог видеть, из какой ткани сшиты их мундиры, и тут я заметил, что и они очень пристально рассматривают меня. Я быстро вышел на дорогу, выбрал место и начал прохаживаться туда и сюда, словно часовой на своем посту. Вскоре появился очень опрятно одетый старый фермер — думая, что он находится среди своих, он шел совершенно спокойно, и не остановился, пока мое второе «Стой!» и весьма недвусмысленное движение моего оружия не привлекло его внимания. Он, похоже, очень удивился, увидев на том месте часового, и сказал: «Вчера меня никто останавливал».

— Да, — сказал я, — я из того полка, который прибыл вчера вечером. Начальник охраны поставил меня здесь и велел мне останавливать всех, кто идет в город, в том случае, если у них нет необходимых документов.

Фермер сразу же показал мне подписанный прово Джоном Морганом пропуск, а я ответил ему, что пропуск в порядке, и что он может продолжить свой путь. Он был совершенно очарованным теми комплиментами, которыми я осыпал его, и, прежде чем он ушел, я узнал от него обо всем, что он накануне видел в лагере Моргана.

Перед прощанием я сказал ему, что, возможно, до его возвращения меня сменят, но он сможет найти наш лагерь прямо за холмом, и я указал в направлении противоположном тому, в котором я собирался уйти. Затем я еще пару минут походил по дороге, но тут, на намеченном мною холме я заметил нечто подозрительное. Словно собираясь стрелять, я поднял ружье и прицелился в воображаемую цель, а затем опустив оружие быстро пошел вперед — пикеты внимательно наблюдали за мной.

На вершине холма я снова остановился и внимательно посмотрел на пикет, затем с поднятым карабином прошелся по его вершине — словно в любую минуту готов к встрече с чем бы то ни было — и так я делал до тех пор, пока, не перешел в то место холма, где они не могли меня видеть, — затем я — по склону холма — пробежал бегом около полумили. Потом, поднявшись почти до самой его вершины, я по своим следам побежал назад, к тому месту, откуда я мог видеть пикет, опустившись на четвереньки, я осторожно подполз к холму и спрятался в середине лишенного сердцевины и лежавшего на его вершине, бревна.