– Хвастался, как я полагаю.

Графиня кивнула:

– Да. Должна признаться, что, строя планы относительно вас еще до вашего приезда, я упоминала о них Дэмиану. – Она замолчала, потом подняла глаза. – Осмелюсь предположить, что вы помните, какие у меня были планы.

– Женить меня на какой-то скучной провинциальной девице, насколько я помню.

– Да. И чтобы заставить вас сделать это, я угрожала лишить вас наследства.

Мартин кивнул:

– И?

Вдовствующая графиня вздохнула:

– Так вот, когда Дэмиан узнал, что вы сблизились с Хелен Уолфорд, он рассказал ей о моей угрозе. Он не знал, что на деле все обстоит не так. – Она бросила на Мартина быстрый взгляд.

Он уже не сидел, развалясь в кресле. Его неясная фигура выглядела напряженной и решительной.

– Вы хотите сказать, Дэмиан убедил Хелен в том, что, если она выйдет за меня, я лишусь своего состояния?

Скрытая сила, звеневшая в его медленно и очень отчетливо произнесенных словах, буквально парализовала графиню. Почувствовав себя словно жертва в присутствии разъяренного зверя, она кивнула.

– А-а-а-а-а! – Мартин вскочил с кресла и принялся ходить по комнате. Всю его вялость как рукой сняло. Дойдя до середины комнаты, он резко развернулся и встал перед матерью. – Так это Дэмиан разнес слух о том, что Хелен была со мной в Мертон-Хаус?

Леди Кэтрин посмотрела вверх и столкнулась с твердым как кремень взглядом. Оставив любые попытки оправдать своего злосчастного младшего сына, она кивнула:

– Да, он сделал это. Хотя в то время он, видимо, считал, что оказывает вам услугу.

Мартин перестал ходить и бросил в сторону матери изумленный взгляд:

– Услугу?

– Думаю, Дэмиан решил, что вы бросили леди Уолфорд. Он полагал, что, разрушив ее репутацию, он таким образом защитит вас от любых возможных претензий со стороны ее светлости.

Когда Мартин молча уставился на нее, Кэтрин Уиллисден кивнула:

– Я знаю. В действительности он не отличается большим умом. И видимо, не понимает, как нужно себя вести.

– Где он? – прорычал Мартин.

– В Баскомбсе, недалеко от Данстера. Он сказал, что через несколько дней вернется.

Мартин кивнул:

– Я разберусь с ним позже.

В течение пяти минут он ходил по комнате, наморщив лоб, пытаясь размотать запутанный клубок своего сватовства и отказов Хелен. Несчастная женщина заставила его пройти через весь этот ад, полагая, что спасает от финансового краха. С молчаливым стоном он вспомнил свою фразу о том, что ради нее готов был бы пожертвовать своим состоянием. Этим страстным признанием он сам загнал себя в ловушку. Но теперь все наконец выяснилось. Конечно, ему придется вправить Дэмиану мозги, но сначала он должен вытащить Хелен из того кошмара, в котором она оказалась из-за своей склонности к самопожертвованию. Теперь он понимал причину ее упорства. Она решила спасти его, и ничто не могло поколебать ее решимости.

Сердито фыркнув, он остановился перед камином. Несомненно, свою роль сыграло его навязчивое стремление восстановить Эрмитаж и Мертон-Хаус. Он постоянно делился с Хелен своими мечтами, надеясь лишний раз доказать ей, что она стала частью его жизни. Неужели она не видела, что его мечты никогда не сбудутся, если здесь, у его очага, не будет ее? Как она могла поверить в то, что дом ему дороже нее, дороже ее любви?

Подняв глаза, Мартин заметил, что за ним с волнением наблюдают серые глаза матери. Первый раз за день он улыбнулся. Подойдя к ней, он развернул ее кресло от огня:

– Спасибо за то, что вы рассказали мне об всем, мама. Я отвезу вас к себе.

– А потом? – Мать повернула голову и посмотрела на него снизу вверх.

– А потом я пойду спать. На рассвете я отправляюсь в Корнуолл.

– В Корнуолл?

– В Корнуолл. Нужно спасти одну богиню от участи, которая страшнее смерти.

Когда мать вопросительно взглянула на него, Мартин добавил:

– От брака с фатом.

Клочья густого тумана клубились за окном спальни Хелен. Стоя перед ним, она равнодушно расчесывала волосы, не замечая гнетущего холода этого раннего утра. Если бы она хоть что-нибудь чувствовала, то осталась бы в постели. Но Хелен не могла заснуть, и не было никакого смысла лежать, думая о том, как все могло бы быть. Пытаясь представить себе иное будущее.

Выхода не было. Сделав свой выбор, она обрекла себя на смерть. Теперь настал черед платить. Хелен просто не ожидала, что счет ей предъявят так скоро.

Хедли получил разрешение на брак. Этот человек состоял из сплошных противоречий, но, судя по всему, при желании мог действовать достаточно организованно. А то, что это желание у него было, Суэйн доказал прошлым вечером.

Хелен прикусила губу, уставившись невидящим взглядом на туман за окном. После того как Мартин уехал, она не стала сдерживать слезы и рыдала, как ей показалось, несколько часов подряд. Вернувшаяся Джэнет убаюкивала ее, как ребенка, поглаживая и бормоча всевозможную успокаивающую чепуху, пока Хелен не охватило внутреннее оцепенение и она утихла. И только тогда до нее дошло, что Хедли Суэйн все еще здесь.

Когда он поведал ей обо всех приготовлениях, которые сделал, она поняла, что он уходил, но вернулся, чтобы рассказать ей о предстоящей свадьбе, назначенной на следующий день.

Точнее, сегодня, этим утром.

Хелен с глубоким вздохом отошла от окна и опустилась на диван. Она провела полчаса, споря о чем-то с Хедли, и теперь не могла понять зачем. Мартин уехал, так какая ей разница, когда она выйдет за Суэйна. Возможно даже, что он прав. Чем скорее это произойдет, тем лучше. Как только дело будет сделано, Мартину больше ничто не будет угрожать.

Хелен снова вздохнула. Она с трудом могла заставить себя стоять на ногах, не то что думать. Думать было слишком больно. Стоило лишь задуматься, как предательские мысли снова останавливались на том, какой счастливой она могла стать, вступив в брак с Мартином, и какой разительный контраст с ним составлял безрадостный брак с Хедли. В порыве удивительной откровенности Суэйн ясно дал ей понять, что рассматривает этот брак как формальную договоренность, не более того. Хелен начала понимать, что он совершенно равнодушен к ней, но по каким-то непонятным причинам испытывает упорное желание вступить с ней в брак.

Тряхнув головой, она снова поднесла расческу к волосам, спадавшим ей на плечи. Поведение Хедли выходило за рамки ее понимания. Гораздо яснее Хелен сознавала, что всего через несколько часов произнесет слова, которые во второй раз обрекут ее на мучения. Отчаяние, словно мокрый холодный плащ, легло ей на плечи, придавливая к земле.

Расческа замерла в ее руке. Глаза наполнились слезами, которые медленно покатились по ее щекам.