– Если я скажу тебе, чего хочу, – сказал он, нахмурившись, как будто искренне старался разобраться в своих путаных мыслях, – то при твоей готовности осчастливить меня вопреки твоим собственным чувствам как я смогу понять, помогаешь ли ты мне по велению своего сердца или только чтобы дать мне то, что я хочу?

Хелен смотрела на него в полном недоумении. В чем же состоит его заветная мечта?

Заметив ее смущенный взгляд, Мартин засмеялся:

– Я обещаю рассказать тебе, как только мне понадобится твое… э-э… активное содействие. – Ему с трудом удавалось сохранять серьезное выражение лица, несмотря на страстные сцены, которые рисовало его разгулявшееся воображение.

Миля за милей пролетали под копытами могучих коней, а Хелен все думала об откровениях Мартина. Однако все ее раздумья так ни к чему и не привели. Его уверенность в благополучии фамильного дома избавила Хелен от одной из главных причин ее тревоги. Но оставалась еще одна вещь, способная омрачить радугу, которая взошла над горизонтом ее будущего.

– Расскажи мне о своей матери, – сказала она. – Она ведь живет в Эрмитаже, верно?

Мартин был только рад сообщить своей невесте все необходимые сведения, которые могли бы вызвать симпатию Хелен к его престарелой родительнице.

– Несмотря на все, что говорил тебе Дэмиан, моя мать определенно одобряет то, что я хочу жениться на тебе. На самом деле, именно она сообщила мне о вмешательстве Дэмиана в мои дела. И хотя она этого не сказала, мне кажется, она была несколько разочарована тем, что я не помчался за тобой еще вчера вечером.

В глубине души Хелен сочла такую реакцию вполне резонной. Мартин, должно быть, прочитал ее мысли по глазам, потому что, взглянув на него, Хелен увидела, как он улыбнулся.

– Я не сделал этого, потому что я был… несколько не в себе. Из-за тебя, должен сказать, – добавил он.

Хелен поняла: это означает, что Мартин напился из-за нее. Как ни странно, но от этой мысли у Хелен внутри потеплело. Но когда коляска со страшной скоростью обогнала фермерскую повозку, она порадовалась тому, что теперь он совершенно трезв.

С ланчем они управились быстро. На ланч ушло совсем немного времени. В маленькой таверне близ Уодербриджа они быстро съели немного хлеба и сыра, сдобренных элем. Но, несмотря на это, к тому времени, когда они выехали из Барнстепла и Мартин повернул лошадей в направлении Саут-Молтона, солнце на западе уже начало садиться, освещая дорогу лишь низкими косыми лучами. Поняв, что они доберутся до Эрмитажа только поздно вечером, Мартин решил, что есть одна вещь, о которой лучше предупредить прекрасную Юнону заранее.

– Мы поженимся завтра.

Это заявление заставило полусонную Хелен очнуться. Завтра? Она подняла глаза как раз вовремя, чтобы поймать взгляд Мартина. Он выглядел совершенно серьезным. В ответ на ее вопросительный взгляд Мартин высокомерно поднял брови:

– Я получил разрешение у епископа Винчестерского.

Хелен выпрямилась на своем сиденье.

– Тебе не кажется, что… – запинаясь, начала она.

– Нет, – отрезал Мартин. – Я хочу жениться на тебе как можно скорее, то есть завтра.

Увидев его ставшую еще более жесткой линию подбородка и сжатые губы, Хелен уже представляла, как завтра пойдет к алтарю ни свет ни заря. Но она начинала чувствовать, что ее властный жених слишком сильно тянет одеяло на себя. В свою очередь, постаравшись придать своему лицу спокойное и уверенное выражение, она сказала:

– Может, и так. Однако, несмотря на все твои возмутительные уверения в обратном, я еще не давала согласия выйти за тебя, Мартин.

Мартин бросил на нее хмурый, озабоченный взгляд. На миг воцарилась тишина. Потом он сказал:

– Все, что тебе надо сделать, – это сказать «да».

Низкий, рокочущий звук его голоса давал понять, что другие варианты невозможны. Хелен отвернулась в сторону, чтобы подумать.

– Мне было бы гораздо приятней, если бы сначала я познакомилась с твоей матерью.

– Ты сможешь познакомиться с ней сегодня вечером и провести с ней все завтрашнее утро. Мы можем пожениться после полудня.

– Но мне нечего надеть, – возразила Хелен, ужаснувшись, когда вдруг поняла, что это правда. Ей было все равно, в чем выходить замуж за Хедли Суэйна, но мысль о том, что она станет графиней Мертон в поношенном бальном платье, показалась ей совершенно невыносимой. – Нет, Мартин. – Ее голос вдруг стал более твердым. – Я очень боюсь, что тебе придется подождать хотя бы до тех пор, пока я не получу подходящее платье. Иначе я не выйду за тебя.

До нее донесся стон, исполненный крайнего разочарования. Поводья внезапно натянулись так, что лошади встали, а она оказалась в объятиях Мартина, осыпавшего ее поцелуями.

– Женщина! – простонал он, когда, наконец, оторвался от нее. – Какие еще пытки ты мне приготовила?

Хелен с огромным трудом привела себя в чувство. Святые небеса, если он догадается, что стоит ему начать целовать ее, как она сразу теряет голову, у нее будут большие проблемы.

– Разве это пытка? – с самым наивным видом спросила она.

Ответом на этот вопрос стал очередной поцелуй.

– Проклятье, я же хочу тебя. Разве ты не видишь?

Она видела. Но Хелен хотела, чтобы ее свадьба запомнилась надолго. Она потратила годы, чтобы забыть, как это было в первый раз. Кроме всего прочего, такая поспешная свадьба могла дать пищу для сплетен. Стараясь не обращать внимания на озноб, который пробежал по ее телу от звука хрипловатого голоса Мартина, Хелен собрала все силы, чтобы одержать окончательную победу.

– Это займет всего несколько дней… самое большее – неделю, – предположила она.

Мартин недовольно фыркнул и выпустил ее из объятий. Затем снова взял поводья и погнал лошадей вскачь. Его лицо выражало в лучшем случае разочарование, а в худшем – откровенную досаду. Хелен захотелось сделать что-нибудь, какую-нибудь малость, которая могла бы скрасить для Мартина эту отсрочку. Она вспомнила про дом и про надежды Мартина, связанные с ним. Приободрившись, она начала:

– Ты рассказывал мне, что твой отец часто устраивал в Эрмитаже разные увеселения, и тебе тоже хотелось бы этого.

Мартин коротко взглянул на нее из-под насупленных бровей:

– И что?

– Так почему не начать с нашей свадьбы, устроив по этому случаю первый прием после реконструкции?

Какое-то время воцарившуюся тишину нарушали только стук копыт и мерное поскрипывание колес. Потом Хелен увидела, что Мартин в задумчивости сморщил губы. Когда его лицо просветлело, Хелен мысленно поздравила себя.

– Недурная мысль, – наконец признал он, посмотрев на нее сверху вниз. – Мы можем пригласить Хейзелмеров, Фэншоу, Эчестон-Смита и еще кого-нибудь.

Хелен лучезарно улыбнулась и просунула свою маленькую ручку ему под руку.