– Вы знаете, что страховка не покрывает мятежи и гражданские волнения.

– Если с камнями что-то случится, я разорюсь, доктор Твентимен-Джонс. Они моя жизнь и кровь. Я не могу рисковать тем, что они попадут в руки этих высокомерных невежественных грубиянов.

– Скажите, что вы собираетесь делать?

– Я хочу, чтобы вы поставили «даймлер» в самую глубину гаража. Заправьте его и проверьте. Мы погрузим алмазы через заднюю дверь. – Она показала на неприметную дверь в своем кабинете, которой иногда пользовалась, когда не хотела, чтобы видели, как она приходит и уходит. – В полночь, когда пикетчики уснут, вы перережете проволочную ограду непосредственно перед гаражной дверью.

– Хорошо. – Он внимательно выслушал ее указания. – Так мы выберемся на улицу. Пикеты выставлены у главных ворот на другом краю поселка. У задней ограды они никого не поставили. С улицы прямой выход на дорогу к Виндхуку. Мы уйдем от погони за несколько секунд.

– Не «мы», доктор Твентимен-Джонс, – сказала Сантэн, и он посмотрел на нее.

– Вы ведь не собираетесь ехать одна? – спросил он.

– Я только что проделала этот путь одна – быстро и без малейших неприятностей. И не предвижу никаких проблем с возвращением. Вы нужны мне здесь. Вы знаете, что я не могу оставить шахту на Брантингема или на кого-нибудь из клерков. Вы должны быть здесь, чтобы общаться с забастовщиками. Без вас они могут навредить фабрике или саботировать разработки. Тут хватит и пары динамитных шашек…

Он открытой ладонью вытер лицо от лба к подбородку, разрываясь между долгом перед шахтой, которую он создал из ничего и которая стала его гордостью, и перед женщиной, которую любил как дочь или жену, которых у него никогда не было. Наконец он вздохнул. Сантэн права – должно быть так, как она решает.

– Тогда возьмите с собой хоть одного человека, – взмолился он.

– Брантингема, благослови его Бог? – спросила она, поднимая брови, и он воздел руки, осознав всю нелепость своего совета.

– Сейчас отведу «даймлер», – сказал он. – Потом телеграфирую Эйбу в Виндхук. Он может немедленно послать эскорт, чтобы встретить вас на дороге – конечно, если забастовщики еще не перерезали провода.

– Не посылайте, пока я не уеду, – приказала Сантэн. – У забастовщиков может хватить здравого смысла прослушивать линию; вероятно, именно поэтому они ее еще не перерезали.

Твентимен-Джонс кивнул.

– Очень хорошо. Когда вы намерены выехать?

– Сегодня в три часа ночи, – без колебаний ответила она. – В это время сил у человека меньше всего. Забастовочные пикеты не сразу поймут, что происходит.

– Хорошо, миссис Кортни. Мой повар приготовил вам легкий ужин, а потом я советую вам отдохнуть. Все будет готово. Я разбужу вас в два тридцать.

* * *

Она проснулась, едва он коснулся ее плеча, и села.

– Полтретьего, – сказал Твентимен-Джонс. – «Даймлер» заправлен, алмазы погружены. Проволочное заграждение перерезано. Я набрал вам ванну, а вот свежая одежда из бунгало.

– Буду готова через пятнадцать минут, – ответила она.

Они стояли в темном гараже у «даймлера» и разговаривали шепотом. Обе створки двери были открыты, месяц освещал двор.

– Я пометил разрез в ограде, – сказал Твентимен-Джонс, и Сантэн увидела на проволочной изгороди в пятидесяти ярдах от гаража небольшие белые клочки.

– Промышленные алмазы в багажнике, но камни высшего качества я положил на пассажирское сиденье рядом с вами.

Он наклонился через окно и похлопал по черному доставочному ящику с медным замком, величиной и формой походившему на небольшой саквояж, но сделанному из покрытой черным лаком стали.

– Хорошо.

Сантэн надела пыльник и натянула водительские перчатки из мягкой кожи.

– Дробовик заряжен птичьей дробью номер 3. Можете стрелять в тех, кто попытается вас остановить, не опасаясь убить. Дробь просто ужалит. А если станет не до шуток, в отделении для перчаток лежит коробка с крупной дробью.

Сантэн села за руль и осторожно прикрыла дверцу, чтобы не насторожить наблюдателей в ночи. Двуствольный дробовик она положила на ящик с алмазами и взвела оба курка.

– В салоне корзина с сандвичами и термос кофе.

Она посмотрела на него в боковое окно и с серьезным видом сказала:

– Вы моя крепость.

– Не допустите, чтобы с вами что-то случилось, – отозвался он. – Чума на эти алмазы! Мы накопаем новых. А вы – единственная в своем роде. Другой такой нет.

Доктор отстегнул свой табельный пистолет и сунул его в карман на спинке шоферского сиденья.

– Это единственное обеспечение, какое я могу вам дать. Не забудьте: он заряжен, и под ударником патрон, – сказал он. – Дай Бог, чтобы он вам не понадобился. – Он отступил и коротко пожелал: – Удачи!

Сантэн включила зажигание, и семилитровый двигатель «даймлера» мягко заурчал. Сантэн сняла машину с ручного тормоза, включила фары, вывела ее из ворот и начала прибавлять скорость.

Она нацелила фигурку на капоте в проем между двумя белыми клочками, прорвалась в брешь на скорости сорок миль в час и почувствовала, как проволока царапнула по кузову. Тогда она притормозила, выкрутила руль, разворачивая передние колеса на пыльной улице, выровняла машину и снова нажала на акселератор. Мотор заработал на полную мощность, и она понеслась по улице.

Сквозь гул двигателя Сантэн расслышала слабые крики и увидела бегущие от главных ворот темные неразличимые фигуры забастовщиков: они пытались перехватить ее на углу улицы. Она схватила дробовик и выставила в окно оба ствола. Свет фар выхватил из темноты искаженные гневом лица бегущих с черными провалами ртов: ей что-то кричали.

Двое оказались проворнее товарищей и добежали до угла одновременно с «даймлером». Один из забастовщиков метнул кирку, и та, вращаясь в свете фар, ударилась в капот.

Сантэн опустила дробовик, целясь по ногам, и выстрелила – длинные столбы оранжевого пламени, громкий звук. Дробь попала в ноги, забастовщики от неожиданности и боли завопили и бросились в стороны; Сантэн с ревом пролетела мимо них, свернула на главную дорогу и понеслась в пустыню.

* * *

«Петтифоггеру. Срочно и обязательно к исполнению. Сегодня в три часа Джуно без сопровождения выехала с товаром. Тчк. Немедленно отправьте вооруженную охрану, чтобы встретить ее на дороге. Конец сообщения. Ван».

Лотар Деларей смотрел на сообщение, которое при свече записал в блокнот.

– Без сопровождения, – прошептал он. – Джуно без сопровождения. Везет товар. Клянусь всемогущим Христом, она одна везет алмазы. – Он быстро подсчитал. – Выехала в три утра. Значит, будет здесь примерно в час дня.

Он вышел из убежища и поднялся на берег. Нашел место, где можно было сесть, и закурил одну из своих драгоценных сигар. Посмотрел на небо: месяц опускался в пустыню. Когда рассвет превратил восток в яркий павлиний хвост, Лотар спустился в лагерь и раздул пламя из углей вечернего костра.