Отец ворвался в комнату с ужасом на лице, вслед за ним Альберт. Ана резко оглянулась и спокойно вошла в спальню. Все смотрели на нее. А она с иронией сказала:

— Да ладно вам, вы что серьезно? — и прошла вниз, как ни в чем не бывало, задев плечо отца.

Она спустилась вниз и села за стол, чего не делала с того дня, когда столкнулась с тем человеком и все вспомнила. Остальные тоже спустились, шепчась у нее за спиной, сели за стол. Переглядывались, но молчали. Молчала и Ана. Она с подозрением и недоверием смотрела всем в глаза. Бабка больше не подняла тему.

После ужина Исаак и Альберт отсели отдельно и что-то обсуждали, бабушка, Аврора и Арон сидели отдельно и пили чай, Ана снова подошла к окну, было темно, но она, что-то cнова разглядывала в мраке двора. Никто не обращал на нее внимания. Только Альберт лишь изредка посматривал и в один момент, даже Исаак поймал его взгляд на дочери, но не подал реакции. Какая-то тревога затаилась в его сердце.

Прошло еще около получаса, Ана вышла из гостиной и направилась в кухню. Она поставила чайник, чтобы заварить чай. Когда вода стала закипать и пар начал подниматься наверх, она поднесла руку к чайнику, ладонь за секунду промокла и нагрелась. Она стояла, зажав губы. В этот момент вошел Арон и заметил, что она нарочно, через силу держит руку над горячим паром.

— Что ты делаешь? — резко оттянул в ее сторону, — тебе же больно?

— Ну лезь, — оттолкнула она его.

— Я расскажу твоему отцу.

— Да хоть, Господу Богу!

— Ана, — удивился Арон.

— И не забудь своему…, - рассмеялась она и ушла.

Арон, не теряя времени, не поняв ее намека и направился в гостиную все рассказать.

— Я сейчас вошел на кухню и увидел, как Ана, намеренно держала руку над кипящим чайником, по-вашему, это нормально, а за полчаса до этого, раздетая стояла на морозе. Может ее показать врачу? — встревоженно прошептал он.

— Что? — резко поднялся отец.

— Стукач… — послышалось за спиной Арона, — ну что, доложил, а я до последнего надеялась, что у тебя есть собственное мнение, а не накрученное обществом.

— Покажи руку, — потребовал отец.

— Тебе доставляет это удовольствие, мучить остальных? А вот если бы, у нее была семья и дети, ей некогда было бы заниматься подобными вещами, — упрекнула Исаака мать.

— То есть если человек сошел с пути, его успокоит лишь семья и дети. А почему ты сошла с пути, у тебя было даже больше, чем у меня. У меня есть только я, — это одна покалеченная жизнь.

— Вот и результат воспитания твоей супруги, что она вложила в них, высокомерие и самовлюбленность. Дети испорченные, как и мать.

— Заткнись! — сказала Ана.

— Ана! — закричал отец.

Альберт поднялся с места. Женщина подошла и залепила внучке две пощечины.

— Это тебе за дерзость, а это за позор, — ударила второй раз.

— Мама зачем ты так? — вмешался отец.

— Мне не больно, — выкрикнула она, — плевать. Ты думаешь сделаешь мне больно? Ненавижу тебя. Всех вас ненавижу. И не надо на меня так жалостливо смотреть, дядя Альбертик, а то действительно подумаю, что вы беспокоитесь обо мне… Ваш взгляд, словно ноша…

— Ана, что с тобой? — вывел ее отец из гостиной, схватив за руку.

— Этот мятный аромат, я прежде не замечала, что исходит от Арона, это парфюм?

— Нет, это лекарства. У них генетическое заболевание. Раньше и Альберт принимал эти препараты. Сейчас профилактика… А ты раньше не интересовалась этим.

— Я стала более чувствительна к ароматам, меня пугает этот запах, — прошептала Анадержась за лоб. — Тебя ждут гости, мне нужно поспать, — она опустила голову и пошла в комнату.

Ана лежала с открытыми глазами всю ночь и смотрела в сторону окна, на улице бушевала метель. А Роберт лежал в своей комнате, в своем доме. Закутавшись в несколько одеял, ему было холодно и некомфортно, но доставляло удовольствие.

Его не отпускала мысль, — «Ана, что ты делаешь?» только это крутилось в голове.

Какой загадкой она была для него такой и осталась. В один только момент он подумал нет, она такая же как все, но не подтвердились его догадки. Сейчас он не узнавал ее. Он ворочался до четырех утра. Внезапно, поднялся, оделся и направился к ее дому. Вряд ли надеялся увидеть там ее, ему казалось если он будет территориально ближе, лучше будет чувствовать ее и снова прогадал.

Он подъехал почти в пять утра. Дорога была усыпана огромными сугробами. Ему с трудом удалось доехать поближе к дому. Понемногу светало, снег был сине-фиолетового цвета. Он сыпал довольно странно. Сильным напором хлопья летели вниз снося друг друга, но на уровне прожекторов будто поднимались ввысь. Нет никакой мистики, это лишь ветер. Просто Роберту хотелось верить, что все что сейчас с ней связано, для него странно и необычно. Но это действительно была редкая красота.

В темноте он сначала никого не разглядел на маленьком балконе, учитывая метель. Но приглядевшись, увидел человека. Да, это была Ана.

Она стояла на балконе, снова одна и снова в легкой ночной рубашке. Роберт сначала запаниковал и бросился ближе к дому. Чтобы позвать на помощь. Он подумал о самом страшном. Приблизившись, заметил, усыпанные плечи и волосы снегом, он понял, что она там давно. Но что пытается сделать? Она стояла, ухватившись за ледяные перекладины, с закрытыми глазами.

— Не делай этого! — закричал изо всех сил Роберт.

Она резко открыла глаза, осмотрелась и заметила его.

Его светлая кожа побагровела от холода, пальто засыпало снегом за мгновенье.

Что он делает в это время здесь? Подумала она и как бы ей не хотелось на него смотреть дальше, но мысли повели ее в дом. Она равнодушно отвернулась и вошла в комнату. И уже из окна смотрела на него, он тоже не торопился уходить, приподнял ворот пальто, съежился, положил руки в карманы и