Кустарева и его подружку можно убить, но Никиткин боялся об этом думать. Там, где Одинцов, все у него идет наперекосяк. И в этот раз его выведут на чистую воду – скорее всего, на плоту доказательной базы. Тогда все…

Не получилось у него удержаться на плаву. Надо валить из страны, пока не поздно. Есть у него небольшой «золотой парашют», на нем он и опустится в Лондон.

Оттуда и позвонит Одинцову, скажет, где находится Кустарев.

Человек строит дорогу, закатывает ее в асфальт, любуется темно-серой гладью покрытия. Сдержанная радость в душе, удовлетворение в каждой клеточке тела. И вдруг на этой дороге появляется боевой танк, взламывая асфальт своими траками. Обида, злость! Но против танка не попрешь! Эта мысль вызывает если не страх, то как минимум трепет. К тому же танк – это своего рода произведение искусства, на него интересно посмотреть, им даже можно полюбоваться…

Максим Одинцов как раз и напоминал такой танк, выкатившийся на дорогу новой жизни, которую проложил себе Лукомор. Он вернул свое влияние, более того, поднялся на новый уровень. Все у него путем, все в цвет. И вдруг Одинцов!

Он не наезжает, не давит, всего лишь ломает глянец асфальтного покрытия. Лукомор не хотел его видеть, но в то же время этот человек достоин был его внимания. Не было в этом городе людей, с которыми он мог бы общаться на равных. Не было, если не считать Одинцова. Он хоть и опасный противник, но с ним приятно иметь дело.

Руки ему Лукомор подавать не стал, но улыбнулся как родному. И даже сам отодвинул кресло от стола, сам поухаживал за почетным гостем. И еще знак подал, чтобы на сцену выпустили девочку, пусть покрутится вокруг шеста, чтобы настроение создать. Утром клуб не работает, но для своих все, что угодно. И для своих, и для самого Лукомора, который приехал сюда чисто для встречи с Одинцовым.

– Никиткин опера моего похитил, – с ходу начал Максим.

– Зачем?

– Выясняем.

– Плохо… – нахмурился Лукомор. – Я думал, Фраер успокоился.

– Ну, на рожон он старается не лезть. Думаю, Кустарев под горячую руку попал…

– Рубить эту руку надо.

Возможно, такой вот горячей рукой Фраер дал отмашку и на него самого. Притих для виду, сдал позиции, а у самого коварный план в голове. Лукомор должен успокоиться, ослабить бдительность, а когда это случится, ему в спину всадят острый нож. Так, чтобы наверняка…

– А кто тебя удерживает? – спросил Одинцов, холодно глядя на него.

– Как это кто? – опешил Лукомор.

– Я вашими делами не занимаюсь, для этого УБОП есть. – Ни одна черточка не дрогнула на лице мента.

Вор смотрел на него так, будто получил санкцию на Фраера и теперь имеет законное право убить своего врага…

– Есть УБОП, – кивнул он. – Там свои течения.

– Меня эти течения не интересуют. Мне Кустарева найти нужно.

– И чем я могу тебе помочь?

– Кустарев на машине был, в него врезался «Гелендваген» Никиткина. Где сейчас этот «кирпич», я не знаю, но думаю, где-то рядом. Возможно, на ремонте в автосервисе. Возможно, на каком-то твоем сервисе… И еще меня интересует машина Кустарева. Не думаю, что она в ремонте, но мало ли…

– Я тебя понял, командир. Подниму всех, кто работает.

– И чем быстрей, тем лучше. Время не ждет.

– Я понимаю… А если у машины «быки» Фраера будут, что с ними делать?

Одинцов ничего не сказал, но выразительно посмотрел на Лукомора. Он против мордобоя, но если это поможет узнать, где находится Кустарев, то возражений нет.

– А потом я с ними поговорю, – выдержав паузу, добавил он.

Это значило, что «быков» Фраера нужно было оставить в живых. Так Лукомор и не думал доводить все до смертного греха. Вот если Фраер попадет к нему в руки, тогда другое дело…

Машина остановилась напротив терминала. Ну вот, сейчас Леонид пройдет простой контроль, его пропустят через рамку металлоискателя, и он отправится в VIP-зал…

Он вышел из машины, водитель открыл багажник. Из машины открыл. Крышка открылась сама по себе, но Леониду показалось, что это сделала злая нечистая сила. В лице майора Одинцова и двух оперов, которые были с ним.

– Гражданин Никиткин!

Он не должен был выдать свое смятение и, сделав над собой усилие, принял невозмутимый вид.

– Гражданин Никиткин, вы задержаны по подозрению в похищении гражданки Ерофеевой.

– Задержан или арестован?

– Задержаны, – сквозь зубы процедил Одинцов.

– У вас есть постановление?

Постановления у Одинцова не было, зато имелась отчаянная наглость, причем с избытком. Он подал знак, и к Леониду подошли его оперативники. Чернышев дернулся, чтобы защитить хозяина, но откуда-то появились еще люди в штатском. Откуда они появились, Леонид не понял, поскольку его грубо сбили с ног и уложили на грязный асфальт лицом вниз. На руках защелкнулись наручники. Его обыскали, забрали документы, деньги.

– Ты пожалеешь, Одинцов! – пригрозил Никиткин.

Но жалеть пока приходилось себя самого. Оперативники оторвали его от земли, подвели к машине, сунули в салон, один поджал справа, другой – слева. Одинцов сел спереди.

– У тебя нет никаких доказательств, майор! – рыкнул на него Леонид.

– А кто сказал, что мне нужны доказательства? – через плечо спросил Одинцов.

– Нужны!

– И санкций у меня нет… Именно поэтому никто не знает, что мы поехали за тобой. Кто там у тебя «крыша»? Саньков? Якиров? Оба? Не буду спрашивать, как они твои бабки делят, я не завистливый. И ребята у меня порядочные, копейки ворованной не возьмут, слова лишнего не скажут. Юра, куда мы едем?

Леонид не услышал ответа на вопрос, который задал Одинцов.

– Юра знает, но не скажет. Зачем тебя раньше времени пугать? Приедем, узнаешь.

Каждое его слово напоминало удар молотка. Как будто не говорил он, а вбивал гвозди в крышку гроба.

– Куда мы едем? – спросил Никиткин.

– Я же сказал, приедешь, узнаешь…

– Я должен позвонить своему адвокату!

– Позвонишь… Если дадут, – усмехнулся Одинцов.

– Я еще раз спрашиваю, куда вы меня везете? Где мои люди? Где моя охрана?

Никиткин повернул голову, чтобы посмотреть назад, но сильная рука вернула его в исходное положение. И с такой силой вернула, что хрустнули шейные позвонки.

Пробок на дороге не было, машина выехала на развязку, свернула не влево, в сторону Москвы, а вправо. Но вряд ли Леонида везли в Санкт-Петербург. Конечный пункт будет намного ближе… Конечный?.. Неужели Одинцов задумал что-то страшное?

Панические мысли бесновались в извилинах, лишая покоя. Во‑первых, у Одинцова нет доказательств, во‑вторых, он знает, какую роль в судьбе Леонида играло его начальство. А ему нужно найти Кустарева, и он готов на все, чтобы найти своего подчиненного. На все, в том числе и на убийство… И за Кустарева спросит, и за себя отомстит…