Согласно вышеприведенному отрывку из труда Вегеция, основной защитой от болезней считались здоровая пища, упражнения, гигиена и санитария. Солдаты регулярно получали простую, но здоровую пищу, которая была разнообразной и питательной: в дневной рацион входили 880 г высококалорийной немолотой пшеницы, 620 г овощей и бобовых, фрукты, сыр и вдобавок еще рыба. Очень полезными являлись различные злаки, которые можно было хранить в течение длительного срока. Самой популярной стала пшеница, а ячмень использовали редко – в качестве наказания. Зерно мололи и готовили из него кашу или пекли хлеб, когда стояли лагерем, а во время кампаний – маленькие сухари. Мясо никогда не было основной пищей римлян, но археологические находки на месте военных лагерей показывают, что оно входило в питание солдат, вероятно, в большем количестве, чем у гражданского населения; особенно во время религиозных празднеств, когда совершались жертвоприношения. Есть также сведения, что они использовали мясо домашнего скота, а также оленей и кабанов, добытых на охоте, ловили рыбу и добывали различные морепродукты. По возможности добавлялись овощи и бобовые культуры, и, конечно, легионерам постоянно давали вино, а их пищу солили.

Военный госпиталь в форте Хаузестедс. Хорошее медицинское обслуживание считалось очень важным, так как в результате травм и болезней умирало солдат больше, чем во время отдельных стычек и крупных сражений. R. Embleton and F. Graham, Hadrian’s Wall in the Days of the Romans (Newcastle upon Tyne: Frank Graham, 1984). P. 146

Как и остальные простые люди, римские легионеры активно общались друг с другом. Основную единицу римской армии, центурии, составляли сплоченные группы из восьми человек, живших в одном бараке. В армии, которая более или менее регулярно перемещалась из одного места в другое или размещалась на временных квартирах, медленнее формировались более крупные братства. Но с конца I в., во время правления императоров династии Флавиев, армия все дольше оставалась на одном месте. Легионы все больше привязывались к постоянным лагерям. В этих условиях среди солдат и старших чинов стремительно увеличивалось количество различных обществ и союзов. Это естественно, поскольку, как я говорил при описании жизни обычных римлян, люди с удовольствием общаются с теми, с кем у них имеется нечто общее, будь то религия, место рождения или занятие. Военные власти неоднозначно относились к таким объединениям, как и городские власти – к союзам гражданского населения. Всегда возникало подозрение, что в этих союзах происходило нечто антиобщественное, если не откровенно преступное. Марциан, древнеримский юрист первой половины III в., отметил, что обычным солдатам нельзя было объединяться в союзы: «Мандатами принцепсов предписывается наместникам провинций, чтобы они не допускали (недозволенных) коллегий и сообществ и чтобы воины не имели коллегий (у себя) в лагерях» (Дигесты, 47.22.1 pr.).

Учитывая обычную подозрительность властей по отношению к организованным группам людей, можно предположить, что вышеуказанное замечание имеет давнишнее происхождение, а не является чем-то новым. Повторный закон о запрете показывает, скорее всего, что такие объединения были широко распространены в солдатской среде. Вероятно, чем менее мобильной становилась армия после Флавиев, тем больше образовывалось солдатских союзов, что не нравилось начальству, но они продолжали существовать.

Армия в некотором роде и была «союзом» простых солдат. Свой досуг они обычно проводили в банях, которые имелись в каждом лагере, либо на его территории, либо поблизости за ограждением. Помимо чисто гигиенического эффекта (возможно, снижаемого не совсем качественной водой) бани давали солдатам, как и гражданскому населению, возможность непосредственного общения. Легионеры с удовольствием посещали бани, где они могли поболтать с друзьями, просто расслабиться и отдохнуть от строгой лагерной дисциплины и учений.

Легионеры имели страховку двух видов. Прежде всего, их заставляли сдавать на хранение в воинскую кассу часть их жалованья и особых дарений; накопленные деньги выдавались им при увольнении из армии, а если солдат умирал во время службы – его отцу или наследнику. Кроме того, военные обязаны были вносить неизвестную нам сумму в похоронный фонд, которым распоряжался легион: «Прибавлялся еще 11-й мешок, куда весь легион складывал некоторую часть своих денег, а именно на похороны: если кто из сотоварищей умирал, расходы на его погребение покрывались из этого 11-го мешка» (Вегеций, 2.20).

Солдаты посещали поселения, которые вырастали вокруг каждой военной крепости и лагеря. Эти поселения (canabae) предоставляли различные услуги, но в достаточно монотонной солдатской жизни главным соблазном были таверна и публичный дом, зачастую находившиеся в одном строении. Здесь легионер, которому официально запрещалось жениться, содержал «жену» или сожительницу и семью, а иногда даже одного или двух рабов, о чем подробнее мы поговорим ниже. Неизвестно, насколько регулярными были эти контакты. Предположительно, солдаты могли покидать лагерь во время довольно частых религиозных празднеств; но они не имели официальных выходных и отпусков, которые могли проводить вне лагеря. Однако, судя по большому количеству таких поселений, легионеры не оставляли их своим вниманием.

Однообразность солдатской жизни нарушали «командировки» в какой-нибудь город или деревню для исполнения полицейских обязанностей, с целью приобретения каких-либо запасов для лагеря или, например, сопровождения важного лица при проезде через опасную территорию. Легионеры охотно откликались на подобные поручения, так как они давали возможность общения с гражданским населением.

Попав в армию, человек мог научиться какому-нибудь ремеслу, ибо бичом всех армий является свободное время военного, и власти Римской империи тоже старались, чтобы солдаты были постоянно заняты делом. Вот выразительная надгробная надпись, посвященная легионеру: «Луций Марий Виталис, сын Луция, прожил 17 лет и 55 дней. Я хорошо учился и убедил родителей, что мне нужно получить какую-нибудь профессию. Я уехал из Рима и поступил в гвардейскую стражу императора Адриана, когда, во время моей усердной работы, судьба позавидовала мне, схватила и перенесла меня от моего нового призвания в это место. Мария Марция, моя мать, поставила этот памятник своему замечательному неудачливому сыну» (CIL 6.8991 = ILS 7741, Рим).

Армия привлекала молодых новобранцев и тем, что, обучившись ремеслу, они могли рассчитывать на получение более высокого и ответственного ранга, повышение жалованья и освобождение от ежедневных нарядов. Во многих записях упоминается карьера солдата, гладкая или бурная, с повышениями и переводами с места на место по всей империи. Изредка в армию поступали молодые люди, которых сразу назначали на более высокие посты, включая центуриона; другие попадали на те же посты в течение службы. Но иногда смерть мешала вожделенному повышению: «…здесь погребен начальник отряда центурии Луций Ингенуй, ожидавший производства в центурионы, но погибший во время кораблекрушения» (ILS 2441, Честер, Англия).