— П-хроцессы… стабилизируются. В-х-зможно, медицинский модуль… не так и нужен… это мое первое… в-пл-щение. Воплощение. Первый биологический носитель. Оц-оц… оценка в-змжностей з-затруднена. Сравнение… нвз-можно.

Она вытянула левую руку, затем медленно — правую.

— Тело рас-с-синхронизир… но… восстан… танавливается. Процесс ускорится в мед… мед-секе, но… есть… вр-ятнсть, что к-псулы уничтожены. Тогда нужно время.

Время?

Почему бы и нет. У Ирграма время было, вот только… он был нежитью, а потому не слишком нуждался в еде. А вот Розу чем кормить?

С другой стороны, в пещере еще оставалось изрядно ванн. Возможно, получится активировать и другие. Например, создать свинью. Или барана. Человек тоже сойдет, если выловить его на стадии, когда он больше на рыбу похож. Но что-то подсказывало, что Роза может отказаться есть человека.

Ладно, об этом он подумает позже.

Ирграм прислушался.

Ощущения опасности не возникало. Снаружи было жарко. Жар исходил от раскаленного пола, от стен, что остывали медленно. Местами они вовсе оплыли, и это удивляло. Ирграм знал, что металл Древних пытались плавить. Проводили эксперименты, но тщетно. Нужных температур достичь не удавалось.

Роза согнула руки.

Разогнула.

— Н-хадо…

— Обождать, — Ирграм вернулся в опустевший бассейн. — Пока остынет. Так что ты там говорила? Про мятежников. Мятежи, конечно, дело такое… в городе чернь порой начинала бунтовать, но редко… и на рабских рынках порой случались волнения.

— Р-рабство? Любой человек с-хвободен… от рождения. Это основа.

— Чего?

— Государства.

— Государство Древних давно уже сгинуло в небытие, — ответил Ирграм. — А свобода… свобода — это слишком сложно. Вот взять тех же рабов. Дай им свободу? И что они с ней делать-то будут? Да половина сдохнет от голода. У вас, получается, все были свободными?

— Исходные личности, — поправила Розалия. — К-хопии имели ряд ог-храничений.

— И у тебя есть?

— Да.

— Какие?

— Я… не м-хогу причинить вред чх-еловеку. Я должна защищать людей. Я должна помогать людям в их работе, — её речь ускорилась. — Я должна заботиться о людях. Я…

— Ты — раб?

— Н-хет. Рабства не существует. Я лицензированная копия личности человека, сделанная с его согласия.

Она выпятила губу, а щека дернулась.

— Сх-транные… изменения эмоциональной сферы. Билогический носитель деф-х-ктивен. Нарушения. Нужна к-халибровка… коррекция. Гнев отнесен к запретным… эмоциям.

— Ты злишься?

— Твои слова вызывают гнев. Это неправильно.

— Это по-человечески, — Ирграм снова дотянулся до рытвенника. Тот добрался до стены, вернее до провала в ней, в который превратилась дверь. Здесь еще было довольно жарко, но не настолько, чтобы не пройти. А вот дальше… проход изменился. — Идем.

Ирграм выбрался из бассейна и подал руку, в которую Роза вцепилась.

— Так что с мятежниками? Это они тут устроили?

— Был отмечен подъем внесетевой активности, — Роза выбралась и встала на ноги. — З-жарко.

— Сейчас, — Ирграм подумал и снова сменил форму. Многоножка оказалась довольно удобным вариантом. Правда, на сей раз Роза забралась на спину сама. Её, конечно, пришлось поддерживать конечностями, но так лучше, чем нести. — Так это они? Тут?

— Недостаточно информации, — отозвалась Роза. — Необходим доступ к серверу…

Они.

Если мятежники были, то понятно, от кого или чего убегали люди. Мятежники пробрались в эту башню и устроили в ней взрыв.

Правда, не совсем ясно, куда подевались потом сами мятежники, но Ирграм выяснит. Или нет. Он еще не решил.

Коридор наполнял белесый пепел. Он висел в воздухе, собираясь у земли толстым слоем, прикрывая под собой металлический пол. Он оседал на стенах и тотчас облепил панцирь Ирграма и кожу Розы. Та дернулась даже.

— Сиди, — велел Ирграм. — Это просто пепел… оно сгорело.

И лучше не думать, что именно сожгло то создание.

И не сожжет ли оно самого Ирграма.

Мигнув, засветились под потолком ленты, свет их, правда, был зыбким, рассеянным. Но все лучше глухой темноты. И Ирграм осторожно двинулся вперед.

Глава 24

Винченцо.

Берег моря.

Белая вилла. Желтый песок. Ветер с запахом соленой воды, напрочь лишенный того характерного смрада гниющих водорослей и ракушек, который свойственен почти любому морскому берегу.

Помост.

Доски нагреты солнцем.

— Я говорил, что он не настолько туп, чтобы не найти дороги, — Алеф поднимает бокал и смеется. — Привет, братец…

— Ты мертв.

— Конечно. Меня ведь убили. А теперь, получается, и тебя. Кто? Наша любимая маленькая стерва-Миара?

— Я жив.

— А чем докажешь?

Винченцо даже растерялся несколько. Как-то до этого момента ему не приходилось доказывать, что он жив.

— Это мир духов, братец! — Алеф отпил вино. — Здесь живых нет.

— Это точно, — Теон налил себе из пыльной бутылки. — Мертвым быть очень даже неплохо.

Так.

Надо вспомнить.

Бег.

Парящая доска, что унесла тело Дикаря куда-то в глубины башни. Карраго. Черная слеза неба. Светящаяся лента-указатель.

Она привела к лестнице.

К обыкновенной такой лестнице с металлическими ступенями и тонкими перилами, которые отделяли Винченцо от бездны. Второй уровень.

И снова нити пути.

Наверх.

Коридор из стекла. Он повис над бездной, и кажется, мальчишка сказал, что это нулевой уровень, но не просто нулевой, а с плюсом, и что лифт сюда не поднимает. Есть ограничения.

И им надо идти.

Наверх.

Ица еще была. Спешила очень. Её злили задержки. Кажется, она даже думала, что специально все выходит вот так, наперекор её желаниям. А она не привыкла к подобному.

Три этажа.

Карраго с одышкой. И удивление его.

— Вспоминаешь? — отец тоже был тут, сидел в низком кресле, в белоснежном одеянии, столь полюбившемся Древним. — Странно, что из всех моих сыновей именно ты продержался дольше остальных.

— Я не мертв!

Анфилада.

Странная такая. Стеклянные то ли столпы, то ли колонны, почти прозрачные, похожие на чуть оплавленные сосульки. И пол тоже прозрачный, чистый до того, что каждый шаг отдается в сердце страхом. А ну как его и вправду нет?

Бездна под ногами.

И светящаяся полоса, ведущая куда-то вглубь. Ощущение весеннего льда, готового расколоться, треснуть под весом Винченцо.

Белые стены.

И дверь.

Помещение, вдоль стен которого стоят округлые гладкие конструкции, похожие на огромные яйца. Скорлупа их из металла, но тележка приближается к ближайшему, и скорлупа исчезает, позволяя тележке опуститься внутрь.

Винченцо не успевает рассмотреть больше, потому что скорлупа возвращается. А следом беззвучно падает Миара. Её не