– Как вы думаете, почему голоса прошли? – поинтересовался психиатр у Дэвида, который вот уже несколько минут ерзал на стуле.

– Я бы не сказал, что они прошли, но они определенно стали тише. Полагаю, дело в лечении, которое вы применили. – В конце фразы Берковиц обезоруживающе улыбнулся.

– Если честно, никогда не слышал о том, что витамины имеют столь целительный эффект. По вам можно писать научные работы, – с той же интонацией и такой же улыбкой заявил психиатр.

Руки Дэвида Берковица задрожали, но он быстро сжал их в кулаки. Немного неряшливо выглядящий парень, который только что казался безобидным, беспомощным и не приспособленным к реальной жизни ребенком, превратился в разъяренного мужчину, который был готов ударить своего собеседника. Впервые он так ярко демонстрировал свои эмоции. Возможно, даже впервые в жизни.

– Не понимаю, на что вы намекаете, но вы правы, они сами виноваты. Люди должны жить по правилам и в мире. Если твоя собака воет по ночам, то какого черта ты удивляешься, что ее застрелили? Эти девушки соглашались на секс через пятнадцать минут после знакомства, им не важно было, что за человек ведет их в машину. Они были красивыми и успели прожить яркую жизнь, они успели все, чего хочет каждый, но продолжали нарушать правила. Конечно, это ведь не для них правила, а для кого-то другого. Они возвращались домой за полночь, ночевали с парнем в машине и гуляли в подворотнях с подругами. На что они надеялись? Если бы не я им объяснил, то кто?..

Санитары вывели Дэвида Берковица из комнаты, а психиатр еще долго не мог прийти в себя после услышанного. Он был бы рад, если бы Берковиц оказался сумасшедшим. Он как никто хотел этого, да и все вокруг требовали от него диагноза. Можно было бы все объяснить безумием и «демонами», а потом постараться забыть об истерии, которая моментально распространилась по всему городу. Намного страшнее оказалось понимание того, что Дэвид Берковиц вполне отдавал себе отчет в своих поступках. Это означало, что в какой-то момент так может поступить каждый. Утвердившись в том, что ничего хорошего ему в жизни не светит, он взял оружие и пошел «учить людей», как правильно себя вести. Еще страшнее было понимать, что большинство людей разделяли его мысли, но просто не решались взять в руки оружие. Дэвид Берковиц показал людям, что так поступать можно, и это было намного страшнее всего того, что он совершил.

– Почему вы пришли к такому выводу? – спросил офицер Джон Фалотико, когда узнал, что психиатр написал свое заключение.

– Ты когда-нибудь арендовал квартиру? – усмехнулся врач. – Я в молодости арендовал довольно долго. Так вот, хозяева апартаментов всегда казались мне демонами. Владельцев собак мне хотелось убить приблизительно дважды в день, а владельцам апартаментов я желал упасть с крыши по несколько раз в день. Разница между мной и Берковицем только в том, что я так не поступал. Страшно не то, что Берковиц – монстр. Намного страшнее понимать, что он обычный человек, такой же, как все.

– Суд штата Нью-Йорк признает Дэвида Берковица виновным по всем пунктам обвинения…

В момент, когда судья начал зачитывать приговор, Дэвид вскочил со скамьи для подсудимых и заорал:

– Я так и знал. Вы все знали…

– Выведите подсудимого из зала, – попросил судья.

Когда приставы подошли к Дэвиду, чтобы вывести его из зала, Дэвид вдруг кинулся к окну. Никто не ожидал ничего подобного. Во время всех заседаний суда он вел себя предельно спокойно и разумно. Судебный психиатр Дэвид Абрахамсон вынес заключение о полной вменяемости подсудимого. Это звучало предельно странно, учитывая тот факт, что Берковиц объяснял, что им руководила собака соседа, но спорить с психиатром никто не стал. Все понимали, что Берковиц должен понести наказание просто для того, чтобы спасти город от погружения во тьму. Сейчас, когда уже ни у кого не было сомнений в том, что Дэвид вполне вменяем и разумен, он вдруг решил покончить с собой.

– Я сделал бы это снова, я всех бы убил снова…

Его крики еще долго эхом звучали в ушах всех присутствующих. Судья хотел было продолжить зачитывать приговор, но вдруг вынес решение о повторном медицинском освидетельствовании.

10 августа 1977 года, когда Джон Фалотико и Билли Гарделла вывели его из своей машины и попросили открыть багажник, машина была буквально напичкана патронами, оружием и бутылками с зажигательной смесью. Отпираться не было никакого смысла, но Дэвид не казался испуганным.

Чуть ли не в ту же секунду, когда Фалотико сообщил по рации о том, что везет Сэма, возле полицейского участка стала собираться толпа, а еще через час по радио объявили о том, что Сын Сэма, Убийца с 44-м калибром, найден. Вечером того же дня мэр города Абрахам Бим приехал туда, чтобы лично посмотреть в глаза убийце, державшему в страхе гигантский город. Дэвид был рад этой встрече и даже протянул мэру руку для рукопожатия. Мэр рефлекторно протянул руку в ответ, но тут же одернул себя. Берковиц улыбался.

Спустя несколько дней Дэвида перевели в психиатрическую больницу округа Кингс для прохождения полного медицинского освидетельствования. День и ночь возле стен больницы дежурили журналисты, но Дэвид хотел поговорить только с одним корреспондентом – человеком, который очень давно поставил крест на своей карьере, а теперь стал знаменит не меньше Дэвида. Берковиц умудрился пригласить Джимми Бреслина на встречу в больнице. Результатом тех нескольких бесед стала книга Бреслина об убийствах 1977 года.

Дэвид Абрахамсон и несколько других психиатров в течение нескольких месяцев изучали дело Берковица. Чем более сложными становились рассказы Дэвида о том, в каких отношениях и в какой иерархии находились демоны в его голове, тем яснее становилось, что он придумывает все это в надежде уйти от ответственности. Дэвид, однако, оказался отличным специалистом по связям с общественностью. Он умудрялся множить слухи о себе даже из палаты психиатрической больницы закрытого типа.

После того как судья назначил повторное медицинское освидетельствование, психиатр Дэвид Абрахамсон вновь пришел на встречу с Дэвидом. На сей раз заключение должны были вынести другие специалисты, но психиатру важно было лично убедиться в верности своих выводов.

– Говорят, в Нью-Йорке появился новый мэр? – спросил вдруг Дэвид, с интересом наблюдая за психиатром. Абрахамсон рассеянно кивнул. – Жаль, мне нравился старый. Что он предлагает?

– Не знаю. Пока что он вроде бы только стекла в поездах велел поставить целые, – пожал плечами психиатр, чувствуя себя неловко из-за того, что беседой сейчас управляет не он.

– По-моему, в Нью-Йорке есть более серьезные проблемы.

– Наверное, но иногда стоит начать с того, чтобы вставить в окна целые стекла, – ответил психиатр, усаживаясь на стул.

Мэр города Эд Коч пришел на место Абрахама Бима. В самом начале своего правления он удивил всех тем, что занялся не решением глобальных проблем города, а начал менять разбитые стекла в вагонах поездов подземки. Город задыхался от убийств и насилия на улицах, но Эд Коч продолжал уборку города, которая длилась много лет. Неожиданно количество преступлений начало снижаться, хотя бюджет полиции города был все еще слишком мал, чтобы обеспечить безопасность города. Впоследствии Джеймс Уилсон и Джордж Келлинг опубликовали книгу, в которой объяснили этот феномен своей теорией разбитых стекол. Согласно их исследованиям, люди охотнее совершают преступления, когда видят, что это допустимо. Если человек едет в вагоне с разбитыми стеклами, он видит, что здесь можно их разбивать, а значит, можно совершать и другие преступления. Эд Коч никогда ничего не слышал об этой теории, но он знал, что для того, чтобы требовать от людей человечности, нельзя заставлять их пару раз в день спускаться в ад подземки, с истерзанными поездами и горами мусора на станциях.