– С чего ты взяла, что можешь меня потерять?

– Рано или поздно я рассказала бы тебе о своей прошлой жизни. Иначе бы я не смогла…

– Ну рассказала, ну и что дальше?

– Как что?! Теперь ты знаешь, кто я такая. Ты обязан меня бросить. Зачем я тебе такая нужна?

– А если я не собираюсь тебя бросать?

– Я знала, что ты так и скажешь… Но этим ты можешь обмануть меня. А себя-то ты не обманешь. Рано или поздно ты решишь, что я тебе не пара. Ты осудишь меня и проклянешь…

– Что за вздор ты несешь?

Юлий подошел к ней, нежно обнял за плечи и привлек к себе. Но она отстранилась, отступила на шаг.

– Ты любишь меня, я знаю. Поэтому не можешь так быстро отказаться от меня. Но червь сомнения уже закрался в тебя. Он начинает глодать тебя изнутри…

– Чушь.

– Не чушь!

Юлий растерялся.

Он не просто любил ее. Он очень ее любил. Жить без нее не мог… И это были не пустые слова. Женя была откровенна с ним. Но могла при этом кое-что утаить. Она могла добровольно заниматься сексом на пару с развратной мамочкой. Она могла обслуживать своим телом всех бандитов, с которыми имела дела. Она могла убивать… Да, это и есть тот самый червь сомнения, о котором она говорила. Но этот червь не в силах сгрызть его чувства. Потому что Женя нужна ему любая – плохая или хорошая.

– Мы можем пойти на компромисс, – решил он. – Завтра я еду домой. Ты едешь вместе со мной. Мы будем жить вместе. Просто жить… Не буду строить прогнозы, как мы будем жить, хорошо или плохо. Но если ты вдруг поймешь, что этот червь сомнения, про который ты говоришь, сгрыз мою душу, ты можешь уйти от меня. Ты просто уйдешь. Это никогда не поздно сделать…

Лицо ее по-прежнему оставалось печальным. Но в уголках глаз уже рождалась радостная улыбка.

– Хорошо, давай так и поступим, – кивнула она. – Я не возражаю…

Время не только лучший врачеватель. Время – еще и лучший судья. Время рассудит, кто из них прав, а кто заблуждается.

– Вернее, я хочу сказать, что не возражаю. Но с тобой я не поеду…

Женя снова расстроилась. Счастливые огоньки спрятались глубоко в глазах.

– Почему?

– Потому что мне угрожает все та же опасность, которая угрожала и раньше… Я тебе рассказала про бандитов, у которых была в кабале. Ты должен был понять, что эти ублюдки и те, от которых ты меня спас, – одни и те же люди… Я пряталась от них. Но ведь они меня нашли. И обратно меня забрать собирались. И сейчас собираются… Пойми, они не оставят меня в покое. Они будут меня искать. Или уже нашли…

– Как они могут тебя найти?

– Очень просто. Они могли узнать, в какую больницу тебя увезли.

– Это не так уж и просто.

– Может, и не просто. Но ничего сверхъестественного в этом нет…

– Мы здесь уже месяц. Если бы они тебя искали, то уже нашли бы. Но ведь мы ничего не слышим о них…

– Тишина может быть обманчивой… Это очень страшные люди. Умные и жестокие. Они могли бы забрать меня прямо из больницы. Но они не будут этого делать. Во-первых, они опасаются, что их ищут менты… Я хотела сказать, милиция… Если так, они будут очень осторожны… А во-вторых, больница охраняется. Они, конечно, могут пойти напролом. Но я для них не такая уж большая ценность, чтобы еще больше усложнять отношения с законом.

– Вот видишь, не так уж страшен черт…

– Да нет, этот черт как раз страшен… Боюсь, с тобой они церемониться не будут. Через больницу узнают, где ты живешь. Придут к тебе… К нам… Они придут к нам. Тебя снова изобьют до полусмерти… Или даже убьют… Меня заберут. И потом тоже убьют… Я ведь не собираюсь быть с ними заодно. Я уже не та малолетняя дурочка…

– С ними, они… Кто они, эти ублюдки?

– Я же говорю, это банда. Их немного. Пять парней и две девчонки… По крайней мере, так было, когда я от них уходила… Главаря зовут Глюк… Я тебе рассказывала про человека, с которым вынуждена была жить. Так вот, Глюк со своей бандой – это всего лишь одно звено большой цепи. Насколько большой, не знает никто. Только Вильям…

– Твоего бывшего… Я хотел сказать, человека, с которым ты… В общем, его и зовут Вильям.

– Да. И он очень страшный человек.

– А не для того ли тебя пытались похитить, чтобы вернуть ему?

– Вряд ли. Он давно потерял ко мне всякий интерес. У него и без меня игрушек хватает… Хотя, конечно, я все еще нужна ему. Для того, чтобы на него работать…

– Он хочет, чтобы ты взялась за старое.

– Может быть… А может, он хочет наказать меня в назидание всем… В любом случае меня ждет суровая кара… И тебе достанется. А я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось… Поэтому нам нельзя быть вместе…

– А я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Как нам быть?

– Не знаю…

– А я знаю. Мы будем вместе, – решил Юлий. – Вместе и всегда. А на этих подонков наплевать… Ты не для них, а они не для тебя. И если они попытаются тебя у меня отнять, то…

Пауза затянулась.

– Ну, и что ты им сделаешь? – спросила Женя.

– Пока не знаю… Но они очень пожалеют, что связались со мной. Это я тебе обещаю…

Он и в самом деле не знал, как можно противостоять бандитам, которые отправили его на больничную койку. Он один, а их много. У них оружие, а у него даже пугача нет. Им человека убить – раз плюнуть, а он даже таракана прихлопнуть не может… Но он очень любит Женю. И бандитам она не достанется ни при каких обстоятельствах. Это он знал точно.

Птаха жалел, что в регистратуре нет зеркала в полный рост. Хотелось полюбоваться своим отражением. А смотреть было на что. Ни дать ни взять – крутой бандит эпохи недоразвитого капитализма. Бритая голова, в холодных глазах сиреневый туман, новенькая кожаная куртка небрежно висит на широких плечах, на крепкой шее толстая серебряная цепь. А ведь еще совсем недавно в своих же собственных глазах он казался жалким заморышем. Зато сейчас он крутизна…

Впрочем, никакого зеркала и не надо. Достаточно посмотреть на девчонку из регистратуры. Выкатила свои шары и глядит на него, будто он какой-то божок. Может, она хочет родить от него какого-нибудь полубога? А что, он бы ей вдул. Мордашка довольно-таки ничего. А под халатом угадывается грудь гаубичного калибра… Да, он бы с ней замутил. Только Глюк строго-настрого запретил крутить шуры-муры на стороне. А потом, у Птахи нет бабок даже на презервативы. Все карманные деньги у Щавеля. Он у них с Тюльпаном сейчас за старшего.

Щавель не дал Птахе и рта раскрыть. Небрежно отодвинул его плечом, притерся к девчонке. Улыбка до ушей, в глазах цыплячий восторг. В руках пышный букет.

– Девушка, будьте любезны, скажите, Римский Юлий когда выписывается?