Он остался на голове, но заметно сдвинулся набок. Парик стал похож на берет морской пехоты, из-под которого торчали натуральные блондинистые кудри Галаевой.

Пока она на остановке пригородного автобуса приходила в себя, Караваев договорился с хозяином зеленого «Москвича»… Тот быстро понял необычное задании: спокойно следовать за автобусом, в который сядет «та женщина в черном берете».

Водитель оказался очень сообразительным и столь же болтливым:

– Жена, что ли?

– Вроде того…

– И в туфельках… Будто бы в театр собралась, а с чемоданами. Сбежала, что ли?

– Не совсем…

– А моя краля года два назад совсем было собралась… С хлыщом одним усатым познакомилась, и в гости к нему!.. Хорошо, у меня нос по ветру… Вот как ты сейчас!.. Я выследил ее и уже около его дома хвать в охапку – и в машину… Дома хотел экзекуцию устроить, а она ревет: тебя, мол, люблю… Разнообразия ей захотелось!.. Ну, я ей потом устроил «разнообразие». В лучшем виде!.. Точно! Не веришь?

– Верю, верю…

Конечная остановка автобуса находилась у пруда, в самой нижней точке поселка Воскресенское.

Последние двести метров Галаева преодолевала героически. Она сделала всего пять остановок, но зато каждый раз садилась на чемоданы и основательно отдыхала.

Последний раз, завершая свой подвиг, Раиса Павловна остановилась в десяти метрах от старой кирпичной пятиэтажки…

Нужные источники информации Саша нашел быстро… Они, в виде трех старушек, расположились около бывшей детской площадки.

– День добрый, уважаемые. Заблудился я… Где-то здесь квартиру мне предлагали снять. Забыл где. Вроде вот в этом подъезде.

– Опоздал, милок. Катерина уже пять дней назад ее сдала. Вторая квартира.

– И надолго?

– До конца лета. Парочка там живет.

Караваев не стал проявлять подозрительную заинтересованность.

Он отошел в сторону и задумчиво стал курить. Саша был уверен, что той затравки, которую он дал, хватит старушкам минимум на полчаса… Они начали говорить между собой.

– Парочка? Не парочка это, а ученые. Они книгу будут писать.

– Ты, Мария, какая была пятьдесят лет назад, такая и сейчас.

– Какая, интересно, такая?

– Доверчивая!.. Книги они будут писать? Как же!.. Тебя бы в ее возрасте с молодым парнем на месяц запереть. Очень бы ты книги писала.

– Да, возраст у нее самый сладкий. Сорок пять – ягодка опять… А полюбовник-то ее – артист!.. Внучка говорила. Он ее в театр к себе приглашал.

– Береги внучку!.. От этих артистов только и жди шалости.

– Да ей всего-то шестнадцать.

– Самое опасное время… Ты себя-то вспомни в шестнадцать.

– Может, он и не артист вовсе, а какой-нибудь электрик.

– Электрик?! Васька из десятой – это электрик. А этот – культурный человек, сразу видно.

– Так этот в театре электрик. Вот культуры там и поднабрался.

… Караваев узнал почти все, что хотел.

Перед уходом он, не приближаясь к старушкам, бросил неопределенную фразу:

– Живут же люди!.. Мне бы так – запереться с какой-нибудь ягодкой и каждый день книгу писать. Ни тебе родственников, ни друзей.

– Были у них друзья. Два раза были. На светлом автомобиле парочка приезжала… Без кутежей, на час всего приезжали. Сумки большие привозили.

* * *

Савенков жестом указал Марфину на висевшую над входной дверью короткую черную нить.

Если закрывать дверь, не зная об этой хитрости, нитка обязательно попадет внутрь.

Сейчас все нормально… На месте и печать «Совы».

Замок со скрежетом открылся… Игорь подошел к своему кабинету, слегка приоткрыл дверь, просунул в узкую щель голову и огляделся.

Тряпка, которую он оставил за полузакрытой дверью, оказалась у стены. Это была старая, элементарная проверка!..

Кто-то долго возился с входной дверью, а эту открыл машинально.

Савенков обернулся и увидел испуганного Марфина, осторожно выходящего из своего «вычислительного центра». Они одновременно, как в зеркале, поднесли пальцы к губам и затем руками указали на дверь.

Только когда они вышли на улицу, Игорь спросил:

– У тебя что стряслось?

– У меня мука рассыпалась…

– Не понял?

– Вы, Игорь Михайлович, сами просили оставить в кабинете… капканы, метки. Вот я на край стола линейку положил, а на нее для противовеса – коробочку с мукой.

– Это не самый лучший вариант. Муку мыши чуют. Они могли ее сбросить.

– Могли. Но мука на полу, а на муке огромные следы, вроде ваших… Это точно не мыши, Игорь Михайлович.

Олег не ожидал этого звонка. Мать ни разу не звонила ему в офис. Они никогда не говорили об этом, но она почему-то решила, что для ее сына, взрослого человека, сыщика, не всегда уместен звонок мамы.

И сейчас она говорила торопливо. Она только передала информацию и повесила трубку: «Олежек, звонила милая девушка. Она не назвалась, но сказала, что это очень важно. Она просила передать, что будет тебя ждать в пять часов у какой-то Марины».

Очевидно, что звонила Настя… Ясно, что она хочет сообщить что-то очень важное… Она ни за что бы не позвонила просто так, из-за страстного желания снова его увидеть.

Ради такого случая Савенков разрешил ему воспользоваться «служебной» «Волгой».

Олег был на месте в начале пятого…

Он рассчитывал перехватить Настю у входа в кафе. Глупо, но ему очень не хотелось сидеть там под взглядом Марины. Очень напористая и непредсказуемая девица.

Используя свободное время, Олег должен был обдумывать схему разговора, формулировать наводящие вопросы.

Но деловые мысли не лезли в голову. Он чувствовал себя очень неуютно… После первой встречи Настя была для него важнее любой информации, важнее всей этой истории с Елагиной, Лобачевым, Паниным.

Он постарается ей это объяснить… Он просто не станет слушать ее информацию…

Вранье! Будет слушать… Внимательно будет слушать и вопросы будет задавать.

Он увидел ее издалека… Надо отучить ее от этой сутуловатой походки.

Почему она боится себя показать? Она же красавица! Особенно – глаза. А именно их она почему-то прячет.

Олег рванулся навстречу. Настя остановилась в шаге от него и подняла глаза:

– Олег, я все неправильно сделала. Я не должна была звонить первой. Ты можешь подумать, что ты мне понравился. И что я просто искала повод для встречи.