Полковник невнятно чертыхнулся и тяжело вздохнул, переводя взгляд на Родионова.

– Алексей, давай я, – предложил майор.

Ирхин с облегчением выдохнул и сел на место.

– Капитан, просмотрев все записи с имеющихся на трассе камер, обнаружил, что машина Ивановой, проигнорировав нормальную дорогу, свернула на грунтовку, оттуда же и выехала спустя почти пять часов, далеко за полночь. Почему? Трасса – вот она, – катись, не хочу, ни кочки, ни лужи. А машина свернула. И кто потом на ней возвращался, если Иванова уже была мертва к тому часу?

– Может, там путь короче? Вот она и свернула, – предположил полковник, которого информация явно заинтересовала.

– Никак нет, товарищ полковник. Расстояние почти одинаковое, даже дальше метров на четыреста. Если учесть, что Иванова не жила в этом поселке и почти не бывала там, она этой дороги знать не могла.

– А если знала?

– Если бы знала, то точно не поехала бы: там грязно и велика вероятность застрять.

– Тогда кто вынудил ее там поехать?

– Тот, кто не хотел, чтобы ее машина засветилась на подъездах к поселку. Тот, кто не хотел, чтобы их засекли. Или… – Родионов задумчиво рассматривал папку с делом, становившуюся день ото дня все толще. – Или Иванова, или кто-то еще поехали туда таким путем намеренно, чтобы не обнаружить себя. Она ведь влюблена в Сомова. Надо быть слепым, чтобы этого не заметить. Есть над чем думать, товарищ полковник.

Полковник думал с минуту.

– То есть она поехала разобраться с соперницей? И Воеводин врет? Он приехал в коттеджный поселок поздним вечером, а в доме женщина. Он не знал, как выглядит свидетель, и… убил первую попавшуюся под руку, а потом отогнал ее машину. Что с его алиби на тот вечер?

– У него его нет, товарищ полковник. – Родионов замялся и неуверенно закончил: – Но его нет и у Сомова…

Игорь смотрел в окно. Выражение его лица было спокойным и сосредоточенным. Со стороны показалось бы, что он о чем-то размышляет, планирует или анализирует, но это было не так – в голове ни единой мысли. Он наблюдал за тем, как осторожно порхают за окном снежинки, и силился их сосчитать. Всякого рода мыслям вход в его мозг был пока запрещен. Слишком много всего произошло, чтобы он сейчас собрал все это в кучу и принялся сортировать на плохое и хорошее. Пусть пока побудет в архиве.

– Игорь Евгеньевич, разрешите?

В дверь сунулось миловидное личико Евы Сахаровой – помощницы Марго, всячески старающейся занять ее место. Глупая! Место Марго занять невозможно по той простой причине, что Марго была уникальной. Стратегом. Умницей. А Ева…

– Да, да, прошу. – Он натянуто улыбнулся и указал на кресло, в котором когда-то сиживала его подруга.

Ева вошла, внося с собой плотное облако дорогого запаха модного ныне парфюма. Узкое строгое платье. Белый воротничок под подбородком. Скромные сережки с жемчужинкой. Узконосые туфли на среднем каблуке.

Хорошо. Сдержанно и хорошо.

– Что за спешка, Ева? У нас какие-то проблемы?

– И да, и нет. – Она виновато глянула и распахнула кожаную папку Марго.

– Что такое?

Сомов старательно делал вид, что сосредоточен на проблеме, которую она принесла вместе с дорогим запахом. На самом деле он все уже знал и считал, что это не проблема вовсе. Уже не проблема. Но раз молодому специалисту хочется изображать тревогу за его деньги – ради бога.

Она быстро и грамотно затараторила, рассказывая о том, что он уже знал. Игорь кивал в такт ее словам, пару раз поправил, в одном месте снисходительно хмыкнул, заставив ее засмущаться.

– На основании всего сказанного смею предположить, Игорь Евгеньевич, что представители фирмы «Арктис» затеют против нас судебные тяжбы.

– Не думаю, – кратко обронил он и удовлетворенно улыбнулся.

– Они звонили и угрожали. – Ева потупилась под его улыбкой. – Игорь Евгеньевич, на самом деле все очень серьезно и…

– На самом деле да, все очень серьезно. Но не у нас, а у них. У них, дорогая Ева, очень серьезные проблемы. И уже через… – Он вскинул руку, глянул на часы и наморщил лоб, словно пытался что-то вспомнить. – И уже через пять минут в кабинет управляющего нагрянет налоговая проверка в сопровождении сотрудников органов правопорядка.

– Что это значит? – Ее нежные щечки зарозовели.

– Это значит, Ева, – он подавил в себе желание во второй раз назвать ее дорогой, – что представители этой фирмы оказались очень нечистоплотными людьми в вопросах ведения бизнеса, и это едва не стоило мне моего. Спасибо, я вовремя обратился к давнему другу. Он помог мне навести справки и порекомендовал пока воздержаться от подписания контракта с ними.

– Странно. – Ева покусала пухлую от инъекций губу.

– Что именно?

– Марго так лоббировала этот контракт.

– Потому что имела процент от каждой сделки, которую заключала именно она. А «Арктис» ей пообещал еще и процент с прибыли, в обход меня. Если бы она сейчас сидела на твоем месте, Ева, мы бы уже дербанили наш бизнес из-за ее предательства. А так… все ее акции переходят ко мне. Таковы условия нашего сотрудничества.

Тщательно причесанная головка Евы низко опустилась над столом. Она тихо произнесла:

– Игорь Евгеньевич, вы сейчас зачем мне это говорите? Проверяете меня?

– В каком смысле?

Он смотрел на ее нежные пальчики, судорожно стиснутые в кулачки, и изо всех сил изображал недоумение.

– Вы говорите мне, по сути, страшные вещи. – Голос Евы сделался плаксивым. – Получается, что вы, как никто, выиграли от смерти Марго.

– И что?

– У вас был мотив.

– И что? – повторил он насмешливо. – Мотив убить Марго был у многих. Она вела опасную игру – наша красавица.

– Но вы!.. Ваш бизнес… Ее доля теперь переходит к вам и…

– И я от этого ничуть не расстроен, – перебил он холодно. – Куда больше меня расстраивает то, что моя жена не желает возвращаться домой от своего спасителя. Ей, твою мать, надо разобраться в себе, оказывается! Типа, дома разобраться нельзя! Ну, чего ты замерла, Ева?

Он сказал это очень громко и с раздражением. Она вздрогнула, подняла на него совершенно несчастный взгляд.

– Я должна вам кое в чем признаться, Игорь Евгеньевич.

И она ворует?! Идеи? Клиентов? Деньги?

– Признавайся, – потемнел он лицом.

Сомов подумал, что ему будет жаль расставаться с этой симпатичной, умненькой и амбициозной, в разумных пределах, девчушкой. Теперь, когда его брак с Ингой под большим вопросом, он мог бы себе позволить подумать о Еве как о женщине. Хлопотно, конечно, начинать все с нуля, а что делать!