Проводив очень своевременно появившегося умытого, побритого, переодетого и, наверное, действительно весьма фотогеничного Дилана и хищно ухмыляющуюся акулу до крыльца, Марлена прошлась по флигелю, разыскивая где-то брошенный Диланом чайник. Нашла его пустым в ванной и, наполнив, брякнула на плиту с такой силой, что медная крышка слетела и запрыгала по конфоркам и дальше по плиткам пола.

- Твое терпение тоже уже на исходе, королева? - тихо осведомился неслышно появившийся на кухне Эмил и в худших своих традициях тут же попытался упавшую крышку поднять.

Дальше поднимать пришлось уже его самого, и, усадив, наконец, непослушного пациента в его любимый уголок за столом, где он мог привалиться к стенке, Марлена молча остановилась перед ним, на самом деле, уже едва сдерживая гнев.

- Только не усыпляй, - проникновенно попросил Эмил, вскидывая на нее распахнутые невинные глаза, в которых, разумеется не просматривалось ни капли раскаяния. – Можешь связать, но только когда наш старший брат вернется со своего свидания!

- Лерра Тер Вилде считает, что старшая я, - буркнула Марлена и вернулась к чайнику и плите, так и не поняв, на кого уже сейчас злится больше - на ехидную журналистку или на упрямого пациента, никак не желающего поберечь если не себя, то хотя бы результат марлениных трудов.

- Не бери в голову! – легко посоветовал Эмил. – Она просто завидует.

- Мне? – не поверила Марлена.

- Тому, что ты маг. Сама она бездарна, вот и пытается тебя уязвить.

- Откуда ты знаешь? – удивилась Марлена. – Подслушивал, что ли?

- Просто у меня очень хороший слух, - заверил Эмил и тут же перевел разговор на единственную волнующую его тему. - Ты сможешь уговорить Дилана немедленно вернуться в Норгатен?

- И пытаться не стану! – отрезала Марлена.

- Но ты очень хорошо на него влияешь! - попробовал подольститься Эмил. – Про кастодер же сумела рассказать так, что он на меня даже не обиделся.

Зато обиделся на меня, - подумала Марлена и решительно покачала головой:

– Мы не оставим тебя здесь, смирись уже с этим. Лучше придумай, как выбраться отсюда.

Эмил откинулся на стену, прикрыл глаза и начал негромко и задумчиво высвистывать какую-то мелодию, совсем не похожую на марш. И этим напомнил Марлене отца, который так же любил насвистывать за работой, а заглянувшая за чем-нибудь в лабораторию лерра Лотта неизменно предупреждала, что он просвистит богатство, а отец, смеясь, отвечал, что при отсутствии такового и бояться нечего.

Сама не заметив, как под этот аккомпанемент успокоилась и даже начала чувствовать себя почти уютно, Марлена занялась приготовлением ужина, стараясь при этом не очень громко звякать кастрюлями.

Когда во флигель опять застучали, Эмил прервал свою медитацию и настороженно предупредил:

- Не открывай никому, кроме Дилана!

- Наверное, принесли паек, - предположила Марлена и, прячась за занавеской, осторожно посмотрела в окно. – Там с большой корзиной этот твой знакомый… с синяком на лбу.

- Федде? – оживился Эмил. – Впусти его!

- Я только заберу корзину, - сказала Марлена. – А ты пообещай не показываться! – напоминать Эмилу про угрозу ареста она не стала, еще решит, что как раз такой вариант развития событий вынудит их с Диланом вернуться в Норгатен без него, а придумала другую версию: - Пока все считают, что ты при смерти, мы можем не возвращать ключи от бокса.

- Мне необходимо поговорить с Федде! – не согласился Эмил. – Он сейчас моя единственная связь с человеком, который может помочь выбраться из Гастенхазе. Просто, приведи его сюда!

Не уверенная, что поступает правильно, Марлена отправилась впускать посетителя.

- Здрасьте, лерра доктор! – стянув фуражку, широко заулыбался ей здоровяк Федде и продемонстрировал свою ношу. – Я вызвался сам вам уголек доставить, вот!

- Спасибо, - невольно улыбнулась в ответ Марлена. – Вижу, ваш синяк уже почти незаметен. Доставьте, пожалуйста, тогда прямо на кухню.

- Здорово, Федде! – поприветствовал гостя из своего угла Эмил. – Что новенького?

Не ожидавший подобной встречи здоровяк споткнулся и чуть не выронил корзину.

- Чалый, – пробормотал он испуганно, – ты все еще здесь!

- И все еще живой, - подтвердил Эмил.

- Это-то и паскудно, Чалый! – воскликнул Федде с горячностью и, виновато оглянулся на Марлену. – Извиняйте, лерра доктор, но иначе тут не выскажешь… Пошел слух, что ты, Чалый, до сих пор в больничке отдыхаешь, потому что продавился и поешь! Троих дружков Рула взяли на шконку прямо ночью из казармы, а самого потаскали, но отпустили. Теперь грозится, что тебе не жить! Говорит, и на губе достанет, у него там кто-то есть схваченный.

- Не пел я! – возмутился Эмил. – Вообще рта не раскрывал. Другой кто-то раскололся!

- Да я-то верю, - вздохнул Федде печально. – А вот Рулу на тебя указали. Своих ему подозревать западло, а тебя захреначить - милое дело. Простите, лерра доктор… Так что я бы на твоем месте, Чалый, сидел тут в больничке, как пришитый, и за порог не отсвечивал.

Проводив этого доставщика очередных плохих вестей, Марлена подрагивающими от нервного напряжения пальцами заперла дверь и вернулась на кухню. Эмил сидел, опустив голову на сложенные на столе руки,