Сэр Герольд издал короткий недоверчивый смешок, но больше ничего не сказал.

– Вы хоть что-нибудь выяснили?

Шериф открыл было рот, чтобы сказать нечто, о чем он явно мог пожалеть, но сдержался прежде, чем слова сорвались с его губ.

– Пока нет. Мне не известно, что это за женщина. Судя по останкам, она была среднего возраста и, вероятно, уроженка Совы, ибо ее кожа была светлой. Мы не смогли найти на ней никаких приметных отметин, ни колец, ни драгоценностей. Мои люди заметили на шее странный надрез и думают, что она, возможно, носила тяжелое ожерелье. Ее одежда сгорела дотла, но уцелело немного парчи – видимо, погибшая была богата. Помимо этого, мы ничего не выяснили.

Вонвальт обдумал сказанное.

– Богатая сованская дама средних лет сидела на ковосканской барже вместе с целой бочкой черного пороха. Нема, одно это уже загадка.

– И как это связано с вашим расследованием? – спросил сэр Герольд.

Вонвальт рассказал ему, на этот раз во всех подробностях, о том, как мы прервали незаконный сеанс и гнались по городу за одним из участников.

– Вы думаете, что тот человек бежал к барже?

Вонвальт цокнул языком.

– Или куда-то близко к ней. Возможно, в порту его ждали соотечественники. – Он еще несколько секунд поразмыслил. – Вот что. Было бы неплохо обыскать ближайшие склады.

– Император велел вам найти его внука. – Шериф со злостью всплеснул руками. – Сегодня утром мы даже получили письменный указ. Нам не дозволено оказывать вам никакой помощи в делах, которые отвлекают вас от поисков княжича Камиля. Вы просите нас преступить закон…

– О, да забудьте вы про закон, – сердито пробормотал Вонвальт, отмахиваясь от шерифа. – Глупец. – Было неясно, кого он имеет в виду: сэра Герольда, Императора или обоих сразу. – Дозволено, не дозволено… подобные условности нас больше не волнуют. Пока что.

Услышав подобное, я не смогла скрыть своего удивления. Я посмотрела на Брессинджера, но тот и бровью не повел.

– В порту Совы произошел взрыв черного пороха, – сказал Вонвальт. – Это не мелочь, на которую мы можем закрыть глаза. В иных обстоятельствах мы бы бросили на это дело всех следователей столицы.

– Но обстоятельства таковы, каковы они есть, сэр Конрад. Княжича Камиля похитили посреди бела дня!

– Кровь Немы! Быть может, его похитители и устроили взрыв!

Руки сэра Герольда сжались в кулаки.

– Милорд префект, – сказал он, глядя прямо перед собой на дверь приемной. – Если я вам более не нужен, позвольте вернуться к моим обязанностям.

Вонвальт закатил глаза.

– Убирайтесь с глаз моих, – пробормотал он. – Вы свободны.

Мы молча смотрели, как шериф уходит.

Вонвальт несколько минут размышлял и ничего не говорил. Мы не смели его потревожить. Оглядываясь назад, легко подумать, что сэр Герольд был глупцом или слепцом, который не замечал угрозы, что нависла над Империей; однако на самом деле шериф просто не умел пользоваться столь обширной властью, какой обладал Вонвальт. Сэру Герольду приходилось отвечать перед несметным множеством высокопоставленных лордов и сенаторов, и его всегда можно было легко сместить с должности. Да и Вонвальт только вредил себе, стремясь связать Клавера с исчезновением княжича Камиля. Он казался одержимым, даже немного умалишенным, и это мешало ему убедить шерифа.

– Вам нужно осторожнее говорить с людьми, – через некоторое время произнес сэр Радомир, словно прочитал мои мысли. – Мы знаем об угрозе, но здесь, в столице, люди ее не видят. Для них Клавер – просто какой-то блаженный с Пограничья… если они вообще о нем слышали. Вы никого не переубедите, если будете бредить им.

– Верно, – согласился Брессинджер, чем сильно меня удивил. – Вспомните, как вы отнеслись к словам Реси, когда она пыталась предупредить вас в Долине.

Вонвальт на миг напрягся. Я подумала, что он начнет спорить, но при этом видела, что его недуг вернулся, и сил у него уже не осталось.

– На сегодняшний вечер мы закончили. Вы двое – начинайте готовиться к отъезду на юг. Я намерен покинуть город при первой же возможности.

Приставы ушли. Я собралась было пойти за ними, но Вонвальт задержал меня.

– Останься, Хелена, – устало сказал он. Затем достал трубку и раскурил ее.

Я стояла напротив него, плохо соображая после попойки и осоловело моргая. Однако мы с Вонвальтом уже давно не оставались наедине, так что я вцепилась в эту возможность, подстегиваемая напряжением последних дней… и, как ни смешно об этом говорить, красавицей Луитгард Розой, которая возникла на горизонте. Сэр Конрад не посвятил Розу в свои измышления о незаконном сеансе, однако она продолжала трудиться в Великой Ложе и в Библиотеке Закона, выполняя поручения, которыми мог заняться только другой Правосудие.

– Порой мне кажется, Хелена, что ты – единственная, на кого я могу положиться, – пробормотал Вонвальт в наступившей тишине. По своему обыкновению, он был одет в простые вечерние одежды – в свободную рубаху и короткие штаны. Жаркий день сменился душным вечером, и воздух во дворце стал спертым и несвежим, хотя окна были повсюду распахнуты. Сэр Конрад жевал кончик своей трубки, время от времени затягиваясь, и нас окутывала дымка, от которой в комнате становилось еще удушливее. Его волосы висели жидкими прядями, борода стала почти неряшливой. Такой лихой вид был Вонвальту к лицу, и казалось, что ему место на палубе морского каррака, а не во дворце лорда-префекта.

– Не знаю, получится ли у нас, – сказал он после длительного молчания. – Все мои усилия, все, что я могу сделать как человек и как Правосудие, – я не знаю, хватит ли этого. Я не знаю, можно ли вообще разрешить все те беды, что обрушились на Императора и Империю. Они подобны камням, которые один за другим кладут человеку на грудь, чтобы медленно выдавить из него жизнь. Тяжесть двух или трех еще можно было бы снести, но камней уже накопилось слишком много. – Он покачал головой. – Я всего лишь один человек. Император считает меня своим талисманом, и осмелюсь сказать, что моя слава, которая успела сильно разрастись, дает ему на то немалый повод. Складывается чувство, будто я разыгрываю пять партий в шах одновременно. И я никак не смогу выиграть их все. – Он усмехнулся. – А если подумать о том, как сильно нам не везет, то выиграть хотя бы одну будет большой удачей.

– В таком случае, сама судьба велит Империи потерпеть крах, – сказала я, подступая на шаг ближе к нему. – Думаю, если вы не можете разрешить эти беды, то никто не сможет.

Он пытливо посмотрел на меня. Мое сердце забилось сильнее. Я была уверена, что сейчас он что-нибудь скажет, даст понять, что