мой Вопрос. Сейчас же я не считаю его своим. Видишь ли, Бинк, я ведь не голем.

Бинк удивленно покачал головой.

— В таком случае, я сам, по-видимому, наполовину голем. По-моему, такого Ответа явно недостаточно.

— Ты не голем, — сказал Гранди. — Ты всего-навсего не очень умен.

Вот это дипломатия!

Но Бинк все не мог успокоиться.

— Честер, ты можешь объяснить нам такой Ответ?

— Нет. Я тоже его не понимаю.

— Но ты же только что сказал...

— Я сказал, что считаю его честным Ответом. Будь я големом, я, конечно же, оценил бы скрытый в нем намек. Его уместность. И это гораздо более вероятно, чем мнение, что Добрый Волшебник не в состоянии выдать полный Ответ.

Бинк вспомнил, как Хамфри сообщил мантикоре о том, что у нее есть душа. Волшебник сделал это так, что существо было удовлетворено — и эмоционально, и интеллектуально. Эта удовлетворенность — разве не убедительный аргумент?!.. И неясность полученного големом Ответа также должна иметь свою причину.

Но в каком отчаянии он будет пребывать до тех пор, пока эта причина не станет ясна!

Сумерки уже начали сгущаться, когда они заметили дом. Дверь в нем была высотой в десять футов.

— Это — жилище великана... или людоеда, — сказал Хамфри, нахмурившись.

— Людоеда? — повторил Бинк. — Значит, нам нельзя здесь останавливаться!

— Точно! Мы ахнуть не успеем, как он сунет нас в котел и подбросит дровишек в огонь. — Честер выразительно закивал. — Людоеды считают человечину деликатесом.

Кромби каркнул.

— Этот кретин утверждает, что его талант никогда не ошибается, — доложил Гранди.

— Да! Но вспомните: его талант отвечает точно только на точно поставленные вопросы! — сказал Бинк. — Мы просили отыскать хорошее место для ночлега — но не сказали, что нужно и безопасное место.

— Я бы сказал, что большой котел с горячей водой — столь же удобное место для отдыха, как и любое другое, — опять закивал Честер. — До тех пор, пока вода не становится слишком горячей. И тогда ванна превращается в...

— Кажется, мне придется потратить толику своей драгоценной магии, — удрученно проговорил Хамфри. — Уже слишком поздно, чтобы бродить по лесу в поисках другого пристанища.

Он извлек новый пузырек и занялся пробкой. Как и многие другие пробки, она оказалась упрямой и уступила усилиям Хамфри с большой неохотой, так что весь процесс занял, немало времени.

— Эй, это не пузырек с демоном? — спросил Бинк — ему показалось, что он вспомнил форму бутылочки; некоторые из них были более прочными на вид, более тщательно изготовленными и снабженными магическими символами. — Стоит ли?

Волшебник на секунду перестал воевать с неподатливой пробкой и что-то неясное промычал в ответ.

— Он говорит, что как раз это и собирается сделать, недоумок, — сообщил голем. — Хочешь — верь, хочешь — нет.

Волшебник нацарапал на земле пятиугольник, установил внутри него бутылочку и пробормотал непонятное заклинание. Пробка тут же выскочила, выпустив демона в виде облачка дыма, которое тут же сгустилось в существо с двумя парами очков на носу. И Бинк узнал в нем Бьюрегарда.

Образованный демон даже не стал дожидаться вопроса.

— И ради этого ты меня вызвал, старина? Конечно, никакой опасности нет — это великий вегетарианец. Опасность — в самой вашей экспедиции.

— Я тебя не спрашивал про экспедицию! — рявкнул Хамфри. — Я и без тебя знаю, что она опасна! Вот почему я здесь!

— Очень уж на тебя не похоже — ввязываться в дурацкие авантюры. Тем более — пренебречь личным комфортом. — Быорегерд поправил на носу обе пары очков. — Неужто ты вконец свихнулся? Стариковское слабоумие одолевает, да? Или ты попросту собираешься покончить с собой, сгорев со стыда?

— Изыди, адский дух! Я сам призову тебя, когда захочу послушать твои бессмысленные прогнозы.

Бьюрегард печально покачал головой, растворился в облачке дыма и исчез в пузырьке.

— Вот и еще один сочувствующий дух, — встревоженно произнес Бинк. — Неужели так уж необходимо все время держать его взаперти?

— Никто не в силах удержать демона, — коротко отозвался Волшебник. — Кроме того, срок его службы еще не кончился.

Да — временами за его логическими выкладками трудно было уследить.

— Но ведь ты уже владел им, когда я впервые с тобой встретился. Это было больше года назад.

— Он задал мне сложный Вопрос.

— Демон информации, отвечающий на Вопросы, за которые тебе платят, тоже должен платить тебе за Ответы ему?

Хамфри промолчал. Из бутылочки с демоном донесся слабый, рокочущий смех. Тут явно таилось нечто странное, но уж никак не смешное.

— По-моему, лучше зайти в дом, пока совсем не стемнело, — проговорил Честер, с сомнением поглядывая на дверь.

Бинк был не прочь поподробнее разузнать про демона; но кентавр высказал верную мысль.

Они подошли к дому. Вход представлял из„себя массивный портал, сработанный из цельных стволов железного дерева, ошкуренных и связанных кусками хищных лиан. Сооружение поразило Бинка: непроржавевшее железное дерево поддается обработке лишь когда оно только что срублено, и даже магический топор берет его древесину с трудом. И какой монстр смог приспособить вместо обычных креплений смертельно опасные лианы? Как правило они прибегают к своей способности сжиматься, когда душат жертву, и сила их убийственно велика.

Честер постучал. Послышался гулкий грохот, и в наступившей затем тишине медленно заглохло металлическое эхо. Раздались бухающие шаги. Дверь распахнулась с такой стремительностью, что петли из железного дерева сразу же раскалились докрасна, а порыв ветра едва не втянул кентавра внутрь. Из дверного проема хлынул ослепительный свет, на фоне которого вырисовывался жуткий силуэт великана. Он был вдвое выше Бинка, но непропорционально толще, и рядом с ним даже дверь показалась маленькой. На ногах и руках перекатывались узловатые мускулы, похожие на стволы деревьев.

— Ффу-у-у! — взревел великан.

— Он спрашивает, чем это здесь так воняет? — перевел голем.

— Воняет?! — возмутился Честер. — Да он сам воняет!

Кентавр был прав. Создавалось впечатление, что великан не верил в магию умывания и чистоты. Его кожа была покрыта коркой засохшей грязи, от тела несло гнилыми овощами.

— Все же помните, — заметил Бинк, — что мы не хотим провести ночь на улице.

Кромби привычно каркнул, и Гранди тут же перевел:

— Птичий клюв говорит, что надо с ним подружиться. Да поскорее!

— Вот пускай сам