жуткий разгром. Множество тел, людей, големов, ракшасов, наг и еще не пойми кого валялись на полу, заливая поверхность кровью. В помещении кипело сражение, раздавились отчаянные крики. Но внимание привлекла не схватка, а тот человек, кого я и намеревался найти. Гвинед лежал на полу в изрешеченной броне, бездыханный, прямо неподалеку от дыры в стене. Той дыры, в которую мгновения назад влетел пушечный заряд. «Нет, нет, ты не умрешь!» — сказал я самому себе со страхом и яростью. А затем обратился по мысленной связи к старшему в Мастерской офицеру: «Немедленно отступить в донжон, забрать с собой тело Гвинеда. Паладина доставить к Клементу менее чем за четыре минуты. Выполнять!»

Не став слушать ответ, я отключил ментальную связь, но лишь для того, чтобы отдать подобный же приказ в Арсенал. Все еще сражавшимся там солдатам следовало отступить, пока схожая участь не постигла оставшийся гарнизон и лично Марру. Единственные, кто еще оставался на посту — расчеты в трех башнях. Но там они необходимы. Пока аркбаллисты работали, противник не мог чувствовать себя спокойно в воздухе.

Следующая связь и теперь с Клементом: «Через четыре минуты к тебе доставят Гвинеда, воскреси его и отправь архангела в бой»

«Я сделаю это, сир» — взволнованно ответил прелат.

«И еще… организуй эвакуацию раненых».

Вновь обрываю связь, стараясь отогнать позорные мысли. «Я смогу победить. Я уже истрепал неприятеля, и теперь осталось совсем немного. Последнее усилие, чтобы его одолеть. Эти сволочи запомнят, как приходить на чужие земли!» — ярость помогла, страх отступил, решимость вновь вернулась.

Взгляд устремился вниз, где уже скапливались силы противника. Первым сюда пришел отряд со стороны Стрельбища, сейчас же подходили войска от Гильдии магии, а также «воздушные соединения». Гигантские орлы опускались на поле, а уже с их спин сходили маги. Здесь же коптил небо паровой голем. И еще один грохотал где-то неподалеку.

Противник уже почти сосредоточил силы. Все что ему оставалось для проведения штурма — необходимость организовать хотя бы подобие дисциплины. Но это являлось не столь и простым делом. Возможным, но долгим.

Между тем вражеские отряды постепенно обретали порядок, строясь на некотором расстоянии от донжона. Слышались короткие приказы. Вперед выдвигались големы, роботы, ракшасы, за ними встали духи и вампиры. В последних рядах — маги. Мы мало чем могли помешать неприятелю. Арбалетчики и лучники особенно сильно пострадали в ходе штурма. Засевшим в донжоне аркебузирам из Дальней заставы не хватало дальности для стрельбы.

Впрочем, стрелы и магия все же летела в неприятеля, держа того под постоянным беспокоящим огнем. Тот также нам отвечал, главным образом чарами, но с куда меньшей эффективностью — сказывалась защита стен. К этой перестрелке присоединился и я, направив в построение уже полюбившийся огненный шар. Яркий всполох на миг осветил пространство, но то тут же потонуло в почти кромешной темноте. Если штурм начинался вечером, то сейчас почти наступила ночь.

Новый сигнал тревоги. У меня едва не раскрошились зубы от злости, вызванной дурным предчувствием, но на сей раз весть оказалась доброй. Это был сигнал от Клемента, извещавшего о доставке тела Гвинеда. С момента смерти последнего прошло всего три минуты, время для воскрешения еще оставалось. А значит, чертов пьяница будет жить. Его спасут. Я почувствовал, словно с сердца упал громадный камень, но не позволил себе предаваться эмоциям. Сейчас было не время наматывать сопли на кулак. Нужно сражаться и следить за противником, стараясь не упустить момент, когда тот пойдет на штурм.

…

Подземелье под донжоном.

Отец Клемент устал. Не физически, нет. Он устал морально. Несмотря на множество тягот, перенесенных в путешествиях, ему еще ни разу не приходилось видеть так много мертвецов, бывших его прихожанами, столь большое число раненых, кому прелат не мог должным образом помочь. Отвратительное ощущение — чувство собственной слабости, терзало душу. И при взгляде на истерзанное тело Гвинеда легче Клементу не стало. Пускай даже в отношении паладина прелат мог сотворить чудо.

Оруженосец осторожно опустил тело Гвинеда на землю, будто мог ему как-то навредить. А в это время Клемент уже погрузился в молитву, взывая к верным стражам Господа. И вот прямо перед ним показался он — небесный воин с совершенным ликом.

— Воскреси его, — попросил архангела прелат.

Крылатый посланник кивнул и тут же направил свет на искалеченное тело паладина. Его многочисленные раны в одно мгновение закрылись, а сам Гвинед судорожно вздохнул.

— А теперь, прошу, отомсти за нас. Уничтожь дирижабль. Лети в тот проход.

Большего говорить не потребовалось. Архангел помнил, что его время в этом мире ограниченно и тут же сорвался с места. Выбрав тот путь, что успел ему указать Клемент.

Считанные секунды потребовались крылатому воину, чтобы преодолеть туннель и отыскать дорогу, уводивший на поверхность. И вскоре архангел уже выбрался на простор, в чужое враждебное небо.

Выше, еще выше, к двум скользившим по небу силуэтам.

К сожалению, архангела заметили слишком рано. Со всех сторон в него ударил огонь, а пролетавший рядом орел попытался ухватить небольшую фигуру когтями. Он напрасно приблизился. Архангел легко уклонился от атаки, а затем взмахнул мечом, подрезав крыло птице. Рух понеслась к земле, сопровождая падение истошным криком, а небесный воин продолжил путь. К сожалению, тот стал только сложнее.

Маги врага поняли его опасность и маневренность, а потому ударили сплошной огненной пеленой. Рух теперь держали дистанцию, более не позволяя себе навредить. Архангел оказался атакован со всех сторон и вынужден был довериться скорость и собственной силе. Благо, они его не подвели. Пройдя сквозь огонь и опалив крылья, он все же достиг своей цели — борта одного из дирижаблей и тут же вонзил меч в его деревянный набор.

Лезвие вошло словно в масло, и так же легко обшивка подалась, стоило потянуть в сторону. Однако в этот момент противник вновь атаковал, на сей раз уклониться архангел не смог. В его тело ударили лезвия ветра, спрессованный до каменной прочности воздух. Перья и кожа, уже обожженные, покрылись кровью. Но даже это не могло остановить архангела. Тот ухватился за прорезь, и выдрал кусок обшивки, а затем бросил свое тело в образовавшуюся щель.

Внутри же… Внутри его встретили новые неприятности.

— Убей, убей его! — заверещал сидевший за рулем гремлин. Слова его предназначались мощному матовому голему, который немедленно постарался исполнить приказ.

Лезвие, закрепленное на правой руке механизма, бросилось к шее архангела, но тот отступил на шаг. Но только для того, чтобы упереться спиной в еще одного противника. Второго легированного голема. Дальнейшая же схватка стала похожа не на бой, а на грязную кабацкую драку. В ход оказались пущены колени, кулаки, локти, удары эфесом и плечами, бешеная, но абсолютно безмолвная схватка.

Гремлины, следившие за противостоянием, с каждой следующей секундой все с большим страхом наблюдали за разворачивающимися событиями. И причина была проста — дирижабль раскачивался, трещал, грозил развалиться на части. Лихие удары часто задевали то, что трогать совсем не стоило. Всего за секунды поле схватки оказалось разворочено в дребезги.

Но вот в противостоянии наметился победить. Один големов отлетел прочь, но сумел унести с собой оторванное крыло ангела. Сам же небесный воитель покачнулся, мутным взором, обводя пространство. Казалось, он прямо сейчас рухнет без сил, но затем глаза архангела вспыхнули, а сам воин в беззвучном крике замахнулся мечом… Чтобы метнуть оружие в одну ему видимую цель.

Гремлин проследил за полетом оружия и увидел, как меч вонзился точно в каземат, где хранились приготовленные к сбросу бомбы.

— Нет… — тихо прошептал рулевой. А затем дирижабль поглотил взрыв.

…

— Да! Да! Да! — бешено закричал я, глядя как обломки дирижабля падают на замок.

Еще один удар по противнику. Еще одна болезненная пощечина. Жаль только даже это не могло его остановить. Бросив взгляд вниз, я понял, что атака на донжон близка и совершенно неминуема, а потому наконец решился покинуть Заклинательный покой. На первом этаже мое присутствие станет куда полезнее. И пусть там приток маны будет слабее, но появится возможность вступить с неприятелем в открытый поединок. Руки так и чесались пустить меч в дело.

Я спустился по лестнице едва ли не бегом, перепрыгивая через