Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Перейти на страницу:
«…весь перекипая огнём,
огнём расцветающих арок,
и даже копытом, конём —
вот рифма! — придавленный, жарок
снежащийся сажей на нас
зимой орудийного гула
тот воздух; а нам-то ни глаз
отвесть, ни Уэльсово „Улла!“
услышать сквозь грохот и вой —
то люди, а не марсиане
глаза засыпают землёй
зимой орудийных сверканий…»
Теперь это были уже не марсиане и точно не люди, а нечто третье. Глеб всё не мог сформулировать что, подобрать к этому нечеловеческому, машинному верного слова. Ум его упорно работал над этой задачей, в разрешении которой, пожалуй, не было никакого смысла.
XIX
Из тетради Глеба:
‹‹16 декабря 1941 г. и после.
Голод такой,
что и лихорадка
возбуждённого мозга
отступает —
вот в продолженье ноябрьского
in modo giapponese —
последние спазмы:
Встали троллейбусы
на покрытом инеем Конногвардейском.
Выбиты окна.
* * *
Все всё везут на саночках.
Вмерзают в залитые
из лопнувших труб
улицы грузовики
тут и там.
* * *
Остановившиеся трамваи.
Разбитые уличные фонари.
Разорванные линии электропередачи.
* * *
Но ещё кто-то бодро идёт в метель
с портфелем и в шубе.
Ещё улыбается.
Ещё мимо несут тюки.
Ещё мужчинам жарко (расстёгнуты).
Ожидают эвакуации:
поездом — к озеру
(под звуки обстрела).
* * *
Лопнувший водопровод:
безостановочно хлещет
из гидранта перед Исаакием.
Черпают неостывшую воду
прямо из лунок
в середине улицы
кто кружкою, кто уполовником.
* * *
К середине зимы — в зенит
кошмара. На барахолке
торгуют:
спичками, мылом, махоркой,
дурандой, ненужной одеждой
в обмен на нарубленный хлеб.
* * *
Потеплело: свозят на санках
зашитые трупы в морг,
где их прямо на грузовики —
и на дно братских могил.
* * *
Орудия вмёрзших в Неву
кораблей КБФ — бьют в воздух.
Люди, не обращая
внимания на пальбу,
бредут по Неве — кто куда.
Вот он, декабрьский Петрополь››.
XX
Из дневника Веры (на узких листках):
‹‹22 декабря 1941.
Самый короткий день.
Снег почернел от оттепели.
Сегодня, под предлогом комиссии,
Марк Непщеванский,
старый Глебов приятель —
Глеб уже никого не стесняется —
водил нас смотреть запасники
Музея религии и атеизма.
Так вот что от нас скрывали:
оригинал — или список? —
чудотворной Казанской иконы
(а говорили: утрачена),
мощи св. Серафима,
завёрнутые в целлофан,
и сотни других
чудотворных мощей и икон —
советские катакомбы
на первобытный манер,
внутри современного города,
возле — недавно шумных
трамвайных, троллейбусных линий,
под ракой Казанского храма,
обстреливаемого врагом,
за семью печатями тайны
с естественной температурой
глубокого, вечного сна.
Церковь бы так не придумала.
Марк на редкость удачливый малый
при центральном ТАСС фотокором:
всюду вхож, со всеми знаком.
Он стоял в стороне, не мешаясь,
со своим новёхоньким «Кодаком»,
улыбался. Улыбки — редкость.
Город теней — люминофоры
с собою, куда ни идём.
Особенно здесь, в полумраке
лабиринтов надежды и веры.
Боже, как исхудал Глеб.
Каким лихорадочным блеском
он смотрит — одни глаза,
огромные, вечно в движении —
из-под свалявшихся под нелепейшей шапкой
волос (зато говорит, что греет).
И все речи его о еде и о музыке!
Я ж, при виде всех этих сокровищ,
расставленных по полкам,
и, уже не боясь, что заметят —
если что, скажу: «Так виднее» —
молча, встав на колени, молилась.
Марк — атеист, как положено
успешному бонвивану —
стоял в стороне.
Глеб же что-то шептал
с закрытыми глазами:
ах, как жаль,
что теперь он стыдится
нахлынувших чувств››.
XXI
Св. Митрофан Воронежский — Петру Романову, 1682 г. по Р. Х.:
«Ты воздвигнешь великий город
в честь святого апостола Петра.
Это будет новая столица.
Бог благословляет тебя на это.
Казанская икона станет покровом города
и всего народа твоего.
До тех пор, пока икона будет в столице
и перед нею будут молиться православные,
в город не ступит вражья нога».
XXII
«Видѣвъ царь Петръ,
яко отъ святыя иконы Богоматерни
благодатiю Божiею содѣваются многiя чудеса,
прiемлетъ ю въ путеводительницу
воинству своему и въ день брани на свеевъ
въ щитъ и покровъ,
и побѣдивъ до конца врага съ помощiю Богоматерѣ,
тѣмъ камень совершенный
во основанiе новаго царствующаго града положи,
икону же Твою чудную,
яко освященiе,
яко щитъ и огражденiе,
въ сердце града постави.
Сего ради вопiемъ Пречистѣй:
Радуйся, жилище и доме Христа Бога нашаго;
Радуйся, вмѣстилище неизрѣчѣнныя Его славы.
Радуйся, граде одушевленный, присно
царствующiй;
Радуйся, палато преукрашѣнная.
Радуйся, Радосте градовъ и весей;
Радуйся, непобѣдимое христiанъ въ бѣдахъ
хранилище и предградiе.
Радуйся, Церквѣ Православныя похвало;
Радуйся, Русской земли утвержденiе.
Радуйся, христолюбиваго воинства Помощнице;
Радуйся, враговъ одолѣнiе.
Радуйся, отъ бѣдъ избавленiе;
Радуйся, Матерними Твоими щедротами всѣхъ
посѣщающая.
Радуйся, Заступнице усердная рода
христiанскаго».
XXIII
Совинформбоюро, конец декабря 1941 г.:
Перейти на страницу:
Смотрите также:
Сборник "В чужом теле. Глава 1" - Ричард Карл Лаймон
- 2021
- Разная литература / Классика
Наполеон, или Миф о "спасителе" - Жан Тюлар
- 2021
- Историческая проза
История почты. От голубиной до электронной - Марк Перов
- 2021
- Историческая проза
Ленинград - Игорь Вишневецкий
- 2021
- Современная проза
Собственные записки. 1835–1848 - Николай Муравьев-Карсский
- 2021
- Историческая проза
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!