помню, — неуверенно ответила я, ожидая подвоха. — Еще в этот день принято купаться и обливать друг друга водой, отсюда и название.

— Правильно, но очень поверхностно, — снисходительно усмехнулся Костя. — Купала — один из главных праздников древних язычников-славян. То, что у нас с этой путаницей в календарях он оказался в июле, в корне неправильно, потому что испокон веков Купала отмечался в день летнего солнцестояния. Такое явление, как самый длинный день в году, празднуется многими народами, и после крещения Руси, чтобы не отменять столь привычное и любимое летнее гуляние, его приурочили к рождеству Иоанна Предтечи. Но по сути своей он так и остался праздником Ярилы, языческого божества солнца. И Купалой его называют, потому что считается, будто солнце купается в этот день на закате в земных водах — то нырнет, то вынырнет. А солнце, как известно — источник жизни и плодородия. После солнцеворота день идет на убыль, светило как бы «умирает». И чтобы дать ему силы, нужны жертвы. Как вы думаете, какая жертва угоднее всего в эту ночь? Во имя жизни и плодородия?

— Э-э юная девушка? — рискнул предположить Макс.

— Угадал! — кровожадно подтвердил Костя. — Но человеческие жертвы давно не в моде, их заменили прыжками через костер. А вот совокупление со случайным так называемым «суженым» — это то, что надо. Во имя общего плодородия, так сказать. Так что, Катя, поздравляю с приглашением на оргию!

— Большое спасибо за интереснейший экскурс в историю языческих праздников, — вежливо поблагодарила я. — Но, сдается мне, твой рассказ несколько однобок. Мама рассказывала, что Купала — веселый деревенский праздник. Пели песни, через костры прыгали, водили хороводы. И никаких оргий.

Костя лишь сочувственно хмыкнул в ответ: мол, мое дело предупредить, твое — сделать выводы.

Домой я вернулась, терзаемая еще большими сомнениями. Непонятные отношения Данилы с Дианой, Варькины сплетни, и Костины рассказы о пикантной стороне Купальской ночи начали побеждать желание вообще куда-либо идти. Может, сказаться больной и спокойно проспать всю эту грешную ночь в своей уютной кладовочке?

И есть еще один наиважнейший вопрос. ЧТО МНЕ НАДЕТЬ?

Покопавшись в недрах шкафа, хранящего предоставленный Зинаидой секонд-хенд, я вытащила синюю юбку-клеш и белую блузку с синими же оборочками. Думаю, вместе они должны выглядеть довольно неплохо. Надо только погладить.

К моему удивлению, Зинаида вовсе не занималась тем же чем и я — то есть выбором наряда для праздника, а сидела и смотрела телевизор. Насколько я успела заметить, телевидение и интернет в деревне особым спросом не пользовались. Наверное, потому что ежедневные сплетни в режиме он-лайн были куда интереснее любого постановочного ток-шоу, да и заботы по хозяйству летом скучать не давали. Старенький Зинин телек, заботливо накрытый кружевной салфеточкой, давно уже облюбовала кошка. А тут глядите-ка — салфетка откинута, сердитая кошка сидит на столе, демонстративно развернувшись спиной, а хозяйка озабоченно смотрит какой-то детективный сериал.

— Зинаида Алексеевна, можно у вас утюг попросить? — нерешительно окликнула я ее, сжимая в руках одежки.

— Зачем это? — резко обернулась она.

— Юбку погладить, чтобы на праздник идти, — робко объяснила я. — А вы разве не пойдете на купальскую ночь?

— Ну вот еще! — Зинаида вновь сердито уставилась на экран. — Я на эти бесовские празднования никогда не хожу. И тебе не советую.

— Меня Данила пригласил, — совершенно растерялась я. Постояла, развернулась и пошла, а что еще оставалось делать. Может, у бабки Насти утюг найдется?

— Утюг на кухне под столом. Гладильная доска за буфетом, — донеслось из комнаты. — И можешь надеть мои белые босоножки.

Несмотря на все ухищрения времени, вечер все-таки наступил. Взволнованная, с колотящимся сердцем, я бросила на себя последний взгляд в зеркало. М-да. Глаза блестят, щеки горят, волосы растрепанные. Вылитая ведьма, собравшаяся на шабаш на Лысой горе. Довольно симпатичная, надо признать — эта бесовщинка в облике на удивление мне шла. Блузка с оборками и пышная юбка удачно дополняли облик — не хватало лишь чулок в полоску и метлы. И тут, как по сценарию классического ужастика, раздался тихий стук в окно. «А вот и искуситель явился», — подумала я. Прижала ледяные ладони к горячим щекам, схватила Шарика и обняла его, чтобы успокоиться. Шарик ободряюще лизнул меня в щеку.

— Спи, не жди меня, — шепнула я ему. — И пожелай мне удачи… Не знаю, правда, в чем…

Шарик послушно лег на кровать и свернулся калачиком, посмотрев на меня серьезно и спокойно. Что бы ни случилось, он будет меня ждать, создавая в этом крохотном пространстве мой личный уголок домашнего уюта и безопасности. «Мой дом — это место, где меня ждет моя собака», — подумала я, и эта мысль, как ни странно, придала мне спокойствия. Я ведь всегда могу вернуться домой, если что-то пойдет не так. Ну и пусть Данила не для меня — весь этот мир не для меня. Тем не менее, я здесь, и пойду на праздник — хотя бы из любопытства, потому что крайне сомневаюсь, что мне когда-нибудь еще представится возможность провести подобную ночь с подобным мужчиной.

Он ждал меня у крыльца, почти неразличимый в сумерках.

— Ты потрясающе выглядишь, — произнес он.

— Разве ты что-то здесь видишь? — улыбнулась я.

— Да, я в темноте вижу, как кошка, — то ли в шутку, то ли всерьез ответил Данила. — Но здесь не так уж и темно, просто у тебя глаза еще не привыкли.

Действительно, ночь была светлая. Не такая белая, как в Питере, а скорее, голубая. В этом призрачном свете весь окружающий мир выглядел совершенно по-другому. Очертания предметов размывались, терялись, и можно было запросто принять придорожный камень за притаившегося зверя, а висящее на веревке белье — за привидение.

На самом высоком холме у реки уже горел большой купальский костер, он был виден издалека. Когда подошли поближе, я разглядела рядом с ним и другие, поменьше.

По дороге мы повстречали бабку Настю, которая бодро семенила с корзинкой в руке и огромным рюкзаком за спиной.

— Настасья Осиповна, куда это вы на ночь глядя? — удивилась я.

— Так нынче же самая пора травы целебные собирать! Они на Купалу в самую силу входят. Одни надо ночью успеть собрать, другие — по утренней росе.