Мёнчжун спал на полу, широко раскинув руки и ноги. Потом проснулся, открыл глаза, принялся с наслаждением почесывать живот – и тут заметил Рохи, распахнувшую шторы и стоящую со скрещенными руками у окна на балкон. Поморщившись от солнечных лучей, хлынувших в комнату, Мёнчжун простонал:

– Ты что там делаешь? Зачем так рано встала?

– Это не я рано встала, это ты спишь допоздна.

Голос Рохи был заметно холоднее, чем обычно. Но только что проснувшийся Мёнчжун эту разницу не прочувствовал: спросонья еще не очень соображая, что к чему, он засунул руку в штаны и начал почесывать задницу. Голова у него была так взлохмачена, что там птицы могли гнездо свить и яйца высиживать – просто готовый сорочий дом. Ему нужно было решить, что им сегодня делать, куда пойти, а главное – что приготовить на завтрак. Думалось ему туго, мысли перескакивали с одного на другое, и почесывание хоть как-то облегчало процесс.

Рохи обернулась, собираясь что-то сказать, но, взглянув на него, осеклась. До чего же жалкий тип! Девочка пнула по заднице перевернувшегося на живот Мёнчжуна:

– Некогда расслабляться!

– А-ы-ы-ы!!!

Мёнчжун с криком покатился по полу. Глядя на этот цирк, Рохи скорчила гримасу. Не настолько уж сильным был пинок, чтобы так кривляться, – она ведь всего лишь ребенок, пусть даже раньше спортом занималась. Еще и поза у него какая-то странная…

– Я тебя по заднице ударила, а ты за передницу держишься, так что не притворяйся. – Девочка так и не поняла, как это в принципе возможно.

* * *

Боль немного улеглась. Парочка, насупившись, уселась на кровать друг напротив друга. Рохи была очень серьезной; Мёнчжун внимательно смотрел ей в рот, ожидая, что она сейчас скажет.

– Память возвращается.

– Правда? Да ты что!

Он аж лицом просветлел. Какой бы суровой ни оказалась правда, но восстановление памяти должно было радовать уже само по себе. Впрочем, только не Рохи. Без тени улыбки, с крайне суровым выражением лица она сказала:

– Возвращается частично. Обрывками.

А затем кратко пересказала то, что удалось вспомнить.

– Я видела, как убивают отца. Сильный шок.

Мёнчжун погладил ее по голове. Девочка вновь скорчила гримасу и резко оттолкнула его руку – сейчас не время для сочувствий.

– Вот только почему другой?

– Что? Кто?

– Цвет.

– Мы что, в угадайку играем?

– Что это?

«Так, раз про угадайку не знает, значит, не оно. Но про “другой” надо выяснить».

– Игра такая. Но ты ее не знаешь, поэтому проехали. Так у чего там цвет другой?

– Мы на шоссе патрульную машину видели.

– Ну да. Ты еще тогда сказала, что к убийству твоего отца причастен поли…

– У нее цвет огней был другой! – Рохи перебила Мёнчжуна несколько возбужденным голосом. – У кого еще, кроме полиции, есть похожая?

Рохи задала вопрос с такой интонацией, словно у них тут действительно была викторина.

Мёнчжун напряг мозг:

– Ну либо «скорая»…

– Нет, меньше «скорой». Что-то вроде легковушки. Вроде как серебристая…

Пытаясь что-то выудить из памяти, она от натуги аж склонила шею набок – выражение ее лица было очень взрослым.

– Пожарная?

– Говорю же, что не такая большая! И не красная, а серебристая! – От раздражения Рохи аж закричала, а потом замерла. – Видеонаблюдение…

– Видеонаблюдение? Которое частные охранные фирмы устанавливают?[24]

Девочка выглядела несколько обескураженной.

– Кажется, такая машина к нам периодически заезжала…

И тут Мёнчжуна осенило. Он подскочил с кровати и чуть не бегом бросился к столику у зеркала. Там стоял компьютер – даже в таком мотеле, как у них, таковой имелся, пусть и старенький. Компьютер очень долго прогружался, но, наконец, запустился, и появился выход в интернет. Мёнчжун лихорадочно просматривал ленту новостей, меняя поисковые запросы. Колесико мышки щелкало без устали. Лицо Мёнчжуна, просматривающего статьи, было очень сосредоточенным. Рохи даже стало интересно, чем он так увлечен. Она поднялась с кровати и стала у него за спиной. Мёнчжун немного отодвинул стул, чтобы девочка тоже могла сесть: прямо семейная идиллия – отец с дочкой на коленках… И тут пощелкивание колесика прекратилось.

– Вот оно!

В статье, которую нашел Мёнчжун, говорилось, что буквально за день до убийства, то есть 20-го числа, профессор Чхве Чжинтхэ подал заявку на демонтаж камер наблюдения.

– Это нам зачем?

– Сама подумай: твой отец двадцатого просит снять камеры, а я тебя сбиваю двадцать первого, когда ты выбежала из дома. Получается, что и машину охранной конторы ты двадцать первого видела. Так, может, убийцей и был тот техник, который видеонаблюдением занимается? Он-то точно знал, что камер уже нет.

Рохи смотрела на него удивленно, потом неожиданно положила руку ему на плечо – ее переполняли чувства.

– Ну наконец-то… Мозги свои начал по-человечески использовать. А я все никак в толк взять не могла, зачем они тебе приделаны…

Девочка на радостях обняла Мёнчжуна, но тот от комплимента не расцвел – отстранил от себя, на секунду задумался, а потом с трудом произнес:

– Пойду сдаваться полиции.

– С чего вдруг?

– Дальше нам самим уже не справиться. Поймать настоящего преступника – дело нелегкое. Я сдамся и расскажу, что подозреваю мастера из охранной фирмы. А ты расскажешь то, что видела. – Мёнчжун сидел с таким лицом, будто на него уже надели наручники.

– Стой, подожди, – девочка выставила руки, словно удерживая его на месте. – Ну пойдем мы в полицию, расскажем – и что? Думаешь, они нам поверят? Малолетке, потерявшей память, и ее похитителю?

А пожалуй, что и верно… Вряд ли в полиции ему скажут: «Конечно же, ты не убийца, ты просто ребенка похитил». Особенно когда увидят, что он раньше привлекался, а главное – по какой статье… Нет, они его тут же арестуют, а заодно и прессу успокоят: «Все прекрасно, дело раскрыто». С другой стороны, скрываться до бесконечности он тоже не может…

– Ну и что ты предлагаешь?

– Да есть у меня одна идея… – Рохи усмехнулась; ведь Мёнчжун пока не догадывался, насколько странная мысль пришла ей в голову.

* * *

Чонман сидел в кафе, то и дело дергая запястьем, чтобы посмотреть на часы. До встречи оставалось еще минут пять, но он все равно переживал, что сегодняшний день тоже пройдет впустую. С тех пор как он приехал в Масан, ничего сто́ящего так разузнать и не удалось. Ему уже порядком надоело звонить Санъюну и сконфуженно извиняться за отсутствие результатов. Но сегодня будет что доложить начальству! Поскольку медцентр «Надежда» закрылся очень давно, то к настоящему моменту ни в Национальной корпорации медицинского страхования, ни в Корейской ассоциации врачей никакой информации о нем не