что этот проект – не жульничество: профессорская дочь – лучшее тому доказательство. Вот я и подумала, что если это живое свидетельство украсть и потребовать выкуп, то тогда в полицию никто обращаться не стал бы, чтобы шума не поднимать, и деньги заплатили бы без лишних разговоров.

– Получается, это… – снова промямлил Мёнчжун.

Хеын резанула взглядом Рохи.

– Да, это сделал Чхве Чжинтхэ. Твой отец.

Руки девочки, все еще покрытые следами от уколов, задрожали. Она абсолютно не могла вспомнить, для каких операций и в каких опытах ее использовали. И вообще, был ли ее отец способен на такое или нет. Но если то, что сказала Хеын, – правда, то кем же тогда она была для него? «Лабораторный материал» – выражение промелькнуло в памяти, царапнуло сердце и исчезло вновь. Рохи стиснула зубы.

– Это все, что я знаю наверняка. Я хотела, чтобы ты украл профессорскую дочку и потребовал деньги, но про убийство понятия не имела. По новостям передавали, что оно произошло двадцать первого числа. Но в тот день я лежала в больнице. Можешь проверить.

Мёнчжун покачал головой. Как-то слишком много информации на него сразу свалилось… Он украдкой посмотрел на Рохи – та была белой, как стена. И, казалось, о чем-то задумалась. Мёнчжун вспомнил, как она плакала навзрыд, когда узнала, что ее родители убиты. Тогда рыдала, а тут выясняется, что ее отец на родной дочери нелегальные опыты ставил… Он взял ее за руку. Словно очнувшись, Рохи моргнула, подняла голову, посмотрела сначала на хозяйку, потом на него:

– Пора?

Мёнчжун подумал, что девочка хочет отдохнуть. Он кивнул, и та как ни в чем не бывало поднялась с дивана. При этом руку по своему обыкновению не вырвала, так что даже не слишком сообразительному Мёнчжуну стало понятно, что у нее на душе.

– Ты уж извини, ведь это я всю кашу заварила, а как теперь расхлебывать? Дальше так скрываться и бегать ты не сможешь, тем более с ребенком.

– Как-нибудь потихоньку разрулим.

– Если решишь сдаться полиции, то пойдем вместе. Это же мой план изначально был…

Мёнчжун замотал головой. Уже собравшись уходить, он обернулся на бывшую жену:

– Ты сама-то как себя чувствуешь?

Хеын усмехнулась.

– Пока нормально. Даже обняться с тобой можем.

Она притянула его к себе. Мёнчжун, так и не отпуская руку Рохи, застыл столбом. Хеын, коснувшись его уха губами, прошептала:

– Я сильно виновата. Прости.

7

Рохи не могла понять, происходит с ней это наяву или во сне. Ей казалось, что она уже открыла глаза, но предметы различались нечетко – виден был лишь какой-то мутный свет. По миру словно возили огромной кистью, и теперь он крутился перед глазами расплывчатым белесым сгустком. Все ее тело было мокрым от пота. Рохи пошарила вокруг руками, прикоснулась к чему-то… Кровать. Она лежит на кровати. Хотя ощущение было таким, что ее засасывает в какое-то болото… Где же мама? А папа? И вообще, сколько сейчас времени? Чтобы прийти в себя, Рохи напрягла зрение. Взгляд сфокусировался, круговерть перед глазами прошла. Но ее сменили запредельная головная боль и тошнота. Едва нащупав край кровати, она подняла корпус, села и только тогда поняла, что в правую руку у нее вставлена капельница. Прищурившись, перевела взгляд дальше по трубке вверх: большая емкость с раствором глюкозы, а рядом маленький флакон без этикетки. Что же ей вводят? «Это полезно для организма», – всплыл в памяти голос отца. Верилось не особо, но больше вспомнить она ничего не смогла: картинка обрывалась на моменте, когда ей в вену втыкали иглу и раствор поступал в кровь. Так что же это было? Может, снотворное?.. Рохи свободной рукой отсоединила трубку, жидкость закапала на пол. В обычной ситуации отец обрушил бы на нее громы и молнии, но если сейчас остаться лежать, ее вырвет прямо на постель. Держась за стену, она с трудом встала с кровати: у нее подкашивались колени, к горлу снова подкатила тошнота, но ей удалось задержать дыхание и пересилить рвотный спазм. Пошатываясь, она вышла за дверь. В доме происходило что-то странное. В небольшую комнату в конце коридора на первом этаже не разрешалось заходить никому и никогда. Вообще. А теперь там двери настежь… Полуинтуитивно, словно от этого зависела ее судьба, она крадучись пошла в сторону той комнаты, на какой-то момент даже забыв о мучившей ее тошноте.

Сперва она увидела ноги. Мужские. По ним не то стекали, не то свешивались какие-то кровавые сгустки: и не жидкость, и не твердое тело, а просто что-то влажное хлюпало мужчину по ногам и растягивалось по ламинату пола.

– Ахыыыы…

Услышав хрип отца, Рохи попятилась назад. Плечи незнакомца дернулись: он словно почувствовал, что комнате есть кто-то еще, и начал поворачиваться в сторону двери. Девочка сломя голову бросилась вон из дома. Тогда-то она и заметила ту самую включенную мигалку на машине. Стоило ей на секунду замедлить бег, как ее тут же накрыло звуком бросившихся за ней в погоню ног…

– Ох!

Рохи поперхнулась воздухом и очнулась. Ее сердце колотилось, грудь ходила ходуном, будто она действительно убегала от кого-то. Она раскрыла пошире глаза, чтобы понять, где на самом деле находится. В комнате было темно, но потолок по очереди расцвечивался разными огнями – сначала красным, потом синим, а в конце зеленым: под окнами у них был ночной клуб.

Хеын сказала, чтобы в мотель самообслуживания Мёнчжун больше ребенка не водил, и дала еще немного денег на то, чтобы они заселились в обычный мотель. Нельзя сказать, что здесь было сильно лучше: в близлежащих переулках было полно кабаков, где люди веселились до утра, так что в комнате было довольно шумно. Кроме того, внутри стоял затхлый запах плесени. Но в обычную гостиницу путь им был заказан – Мёнчжуна теперь могли узнать где угодно, так что роскоши попривередничать у них теперь не было.

Так или иначе, но сейчас она находилась здесь, в мотеле, а рядом был Мёнчжун. А значит, ей пока ничего не грозит. Одна эта мысль привела пульс в норму. Вся мокрая от пота, Рохи села на кровати. Память возвращается: она стала свидетельницей убийства, видела его своими глазами. Потом выбежала из дома, была сбита машиной Мёнчжуна и в конце концов оказалась тут. Вот только лица убийцы она, к сожалению, не разглядела. «Полицейская мигалка!» По сердцу словно хлестануло холодным ветром. Девочка покачала головой и принялась анализировать, почему ее так цепляет этот непонятный холод.

* * *

27 августа 2019 года, вторник