– Счас, папань, – и не успели мужчины и слова сказать, как из калитки вышла женщина лет шестидесяти. В руках у нее была “крушечка” литра на два. Женщина была высокая, полная, одетая в широкую юбку и просторную кофту. Вокруг головы была уложена толстая седая коса. – Вот, попейте на здоровье, молочко у нас хорошее. Пейте, пейте. И, видя, что мужчины стесняются такой приветливости и хлебосольности, сунула

   в руки Игоря кружку, – пей, сынок.

   Игорь приложился к кружке, сделал несколько больших глотков и передал кружку Стасу. Вытер губы ладонью и поблагодарил женщину. Стас допил молоко и крякнул.

– Да, давно я не пил такого молока, в магазинах то у нас все сухое водичкой разведенное. Спасибо большое, давайте мы вам заплатим.

– Ой, что вы, что вы, – замахала руками женщина, – будьте здоровы. А хотите, я вас борщом накормлю, только что с огня сняла.

– Нет, спасибо, – хором ответили мужчины.

   Женщина повернулась и скрылась за калиткой. Старичок хитро посмотрел по очереди на друзей и сказал:

– Вижу я, что не с простым делом пришли. Выглядываете сурьезными мужиками. Давайте, спрашивайте. – И гордо вскинул бороденку.

– Отец, ты давно живешь в деревне?

   Дак родился тут. Отсюдова на фронт уходил, сюды и возвернулси. Тут и женился, сына вырастил и схоронил тут. И жинку тут схоронил. Вот с Матреной со сношкой вдвоем и живем. А внуки-правнуки – их одиннадцать у меня – в городах все живут. Кто где. Кто близко, а кто и не очень. Но приезжають, приезжають, спасибо не забывають.

– Отец, а если не секрет, годков-то сколько тебе?

– Ой, сынок, столь и не живут, наверно, девяносто шестой на покров стукнет.

– Ну, ты, отец для нас просто находка. Вот мы идем с другом и думаем, к кому бы обратится за помощью. Кто что в этой деревне знает и помнит. А тут ты – вот радость-то.

– Вы, сынки, сначала скажите мне кого как звать-то.

– Я Игорь, а это мой друг Стас. А дело у нас вот какое. Ты, отец, дорогу вот эту мимо особняков хорошо знаешь?

– О! Да как же не знаю. Я корову свою пастись вожу на луга и кажный день два раза мимо этих дворцов хожу. А чево вас интересует-то?

– Ну, вот во-первых, скажи вот там где начинается эта улица особняков, есть овраг. Он кончается как раз перед первым особняком или как?

– Или как, сынок. Сам удивляюсь, почему этот богач решил начать строить дом прямо на овраге. Овраг-то был чуть-чуть длиннее, чем счас. Зачем энтот лигарх начал строить подвальный этаж прямо на дне оврага? Вот зачем? Скока мусора вытащили из этой ямы, пропасть, я день хожу, два хожу, месяц хожу, а они все возють и возють. Сначала построили забор, а потом уж все остальное стали строить. Чего они там за забором окромя дома построили – никому не известно. Но строили долго. А скока матерьяла перевозили, тоже прорва. Ну, конешно, богачи они ведь так. У них что ни шаг, то мрамор, что ни шаг то гранит. А кирпичей скока возили. Я думаю, что три таких особняка можно выстроить. Ну, там наверно какие-нибудь сараи и амбары невысокие строили, что не видно из-за забора. Забор-то метра четыре будет, как не более. И двор видно кирпичом выложен. И леса много возили, тес такой хороший, доски толстые, длинные, не менее трех метров длиной-то. И где только распиливали так чисто. Я подолгу стоял наблюдал. Там вот рощица небольшая, а рядом дорога, так вот я коровку-то свою на привязь посажу и под деревцем в тенечке сижу. А машины-то мимо меня снують туды-сюды, туды-сюды. И так цельными днями.

– Отец, а когда начал строиться этот поселок?

– Дык в прошлом годе, как снега сошли, чуть подсохло, так и начали. Аккурат перед паской. А паска летось 15 апреля была. Вот аккурат перед паской-то и начали. И осенью все ездили и зимой. И опять же в апреле в этом годе и перестали ездить. Цельный год ездили.

– Отец, а дом уже заселился? Живут в нем или еще нет?

– Вот, милок, чего не знаю, того не знаю. Мебели завозили, много, опять же долго возили. Все ящики упакованные. Большие и маленькие. Всякие.

– А не скажешь, стройку вела какая-то организация или наемные рабочие?

– Всяко было. Домов-то много. Вон некоторые до сих пор не построили. Некоторые начали стройку и потом заморозили. Наверно, денег не успели наворовать, поторопились со стройкой-то. А некоторые уже живут тут. Слышал, хотят забор поставить вокруг всего поселка и охрану нанять, чтобы никто к ним лишний не сунулси.

– А не знаешь первый-то особняк, что на овраге строился, кто его строил? Организация или просто наемные рабочие?

– Э, сынки, это я точно знаю, что никакая не организация, а не русские строили. Знаю, потому что, к нам за молоком ходили. Двое ходили с ведрами, все молоко у нас и скупали. И яйца брали и с огорода все скупали. Прошлый год мы с Матреной отдыхали, совсем на станцию для продажи ничего не таскали. Все у нас скупали эти строители, мы горя не знали.

– А что же, отец, ты у них даже не поинтересовался, что они там строили, сараи или амбары какие? Или двор выкладывали кирпичом.

– Интересовалси я, да тольки молчали они, как рыбы. Ни разу ни слова не сказали. Один раз я сделал вид, что обиделся, за кого они меня мол принимають, что нельзя мне сказать правду, дык один из них сказал, что запрещено им на эту тему разговаривать. Ну, я человек понятливый, боле не стал пытать. Понял, что не велено им говорить про то, что там у них строится. Да мне и не больно надо. Строит ну и пусть строит. Только вот, сынки, ответьте мне на один единственный вопрос – где это можно столько денег заработать, чтобы такие мавзолеи строить?

– Не знаем, отец, – усмехнулся Стас, – знаем только, что эти деньги не заработанные.

– Так если они не заработаны, значит, украдены, куды же тода наша милиция смотрить? Вот вы бы пошли в милицию и спросили их, почему они не проверяють, откуда у этих лигархов деньги такие?

   Игорь со Стасом переглянулись, вздохнули и поняли друг друга без слов.

– Отец, можно тебе тайну доверить Государственную. Мы видим, что ты человек честный, серьезный, не болтливый. Мы вот как раз из милиции, и как раз интересуемся этими лигархами. Но у нас пока нет доказательств, вот мы