и пришли их добывать. Вот если понадобится, ты пойдешь в суд и расскажешь, что ты видел. Сколько машин приезжало с грузом, сколько уезжало?

– Сынки, да я же не считал, как же я скажу сколь их было?

– Отец, так и не надо было их считать, надо просто сказать, что их было очень много, что много месяцев они ездили туда-сюда, возили и то и се.

– Конечно, я пойду и расскажу. Я все расскажу!

– Только одна просьба будет к тебе. Пока ни кому, ни одному человеку не рассказывай, о чем мы с тобой говорили. Пока это тайна. Да и опасно. Всяко может закончиться.

– Это так, как в дачном поселке? – старик испуганно посмотрел на Игоря.

– А что в дачном поселке? – в свою очередь спросил Игорь.

– Дык Андреича убили и бабку, я знаю все. Я вот счас и подумал, может они чаво и знали, а эти лигархи прознали и убили их? Понял, сынки, дед Игнат – могила. Даже Матрене не скажу. Хоть она баба-кремень, но все же баба есть баба. Если чего надо будет, приходите, спрашивайте. Да, вот еще чаво надо сделать. Я уже много раз к участковому ходил, велел проверить, а он смеется, выжил говорит ты дед из ума, сходи к психатру какому-то. А чаво выжил-то? Ничаво не выжил. Сколько раз слышал. Счас не слышно, а раньше часто слышал.

– А что слышал-то, дед? Где?

– Так вот прямо на дороге и слышал, сколько раз иду, гоню корову и вдруг слышу, как будто стучит кто. Вроде как из под земли стук слышен. И все в одном месте.

   Аккурат напротив рощицы. Даже иногда нарошно ходил слушать и слышал. Правда иногда не слышал.

– А в какое время слышал-то дед, днем или ночью?

– Ну, ночью я не ходил. Не потому, что боюсь. Я уже столько прожил, что ничего не боюсь, но ночью не ходил. А вот рано утром и познехонько вечером – ходил. И иногда слышал. Иногда близко стучали, иногда вроде бы далеко. Но стук очень глухой. Просто у меня слух хороший. Я говорил Матрене, водил ее на то место, я слышал, а она нет. Захара водил, соседа, и опять я слышу, а он нет. Вот он меня и высмеял на всю деревню. И участковый к психатру послал.

– Отец, а сейчас стук бывает?

– Нет, еще по осени в прошлом году перестало стучать. Я вот чего думаю – ведь этот овраг вовсе не овраг. Тут в войну рыли углубления для укрытия наших войск, которые охраняли Москву. И говорят, что под землей были вырыты и оборудованы помещения под продовольственные склады для нашей армии. Ведь немец-то совсем близко был от Москвы. В двенадцати километрах от нашей деревни. Не подпустили его к Москве-то. А вот я думаю, что там счас на месте этих складов? Может там братская могила? И души умерших просють каждой свое место выделить, вот и стучат?

– Да как-то интересно получается, отец, почему-то эти души стали стучать именно, когда началась стройка этих особняков, и через несколько месяцев прекратили свои стуки! Не правда ли, загадочно?

– А ведь точно! Что ж они раньше-то не стучали и счас не стучат? А? Да, что-то тут не так. Ну, вы уж разберитесь, сынки, вы же грамотные люди-то в этом деле. А што надо будет, приезжайте, помогу.

   Мужчины поднялись со скамейки, поочередно пожали руки старику, поблагодарили его и пошли обратно к дачному поселку.

– Ну, что, друг, как думаешь, повезло нам? – Игорь повернулся к Стасу.

– Да, интересный дедулька. Повезло нам очень. Первый же житель этого Кузькина многое нам поведал. Это что же получается, значит все-таки выход из подземелья скрывается на первом участке. Значит, эту подземку и не надо было вовсе рыть, она уже была вырыта, если верить старику, что тут были подземные склады в войну.

   Только с того времени прошло почти шестьдесят лет. Во-первых, что осталось от этих подземных хранилищ, а во-вторых, были ли они вообще? Надо срочно связаться с военкоматом, они-то уж точно знают, где что было. Армейские архивы хранятся очень долго. Так, что дальше. Дальше выясняем, кому принадлежит особняк на овраге. Дальше… А что дальше? Как все это можно увязать с тем уродом, что бродит по дому и убивает людей?

– Стас, погоди, не паникуй. Надо все делать по порядку.

– По какому порядку, Игорек? Надо делать сразу все. Дел по горло. Если мы будем выяснять все поэтапно, знаешь, сколько времени на это уйдет. Нет, только сразу все. Я связываюсь с прокуратурой, выясняю, как идет расследование, связываюсь с ФСБ… А есть ли причины связываться с ФСБ? Кодовые замки? Да мало ли что хранят там, под кодовыми замками. Мне кажется, что ко всему этому причастен этот лигарх, как говорит дед., и только он. Он и подземку устроил и помещения замуровал бронированными дверьми. А вот что он там хранит? Ну, сообщим мы в ФСБ, ну вскроет ФСБ эти двери, а там… ну дрова, например. Попиленные и порубленные в поленья. Для бани, например. Ну, вот у него заскок такой, хранить дрова за бронированными дверями. Ну и что ты ему предъявишь? Что хочу, то и храню. А может у него там мешки с сахаром – заготовил на случай голода. Кажется ему, что через год кончится сахар в стране, вот он и запасся им на всю оставшуюся жизнь. А может он торгаш, купи-продай и документы у него есть на эту деятельность, и хранит он там товар, предназначенный для продажи. А? Что скажешь?

– В общем и целом ты прав. Все может быть именно так, как ты говоришь. Но сам-то ты в это веришь?

– Нет, конечно, за такими дверями хранят что-то из ряда вон выходящее. Но мы этого не знаем, и нам не с чем пойти в ФСБ. Нам самим надо еще покопаться. Поеду ка я сейчас в свой отдел, к Кремневу. Все ему расскажу, посоветуюсь. Он мужик умный и возможно, мы решим, как дальше быть. Или пошлю Андрея. Возможно, надо начинать с алигарха, может быть, он сам откроет нам тайну этих помещений. Возможно, там нет никакой тайны.

– Ну да, сейчас, нет тайны. Как же нет тайны. Ведь все это оборудовалось в строгой тайне. Под видом строительства на участке, параллельно оборудовали и эти помещения и коридор. Зачем? Уж не для того, чтобы там держать дрова. Логично?

– Логично, – согласился Стас, они подходили к Галиному дому.