Вот так и ее жизнь.

— Ты знаешь, что Карлос влюбился в Миа?

— Да, но они еще слишком молоды для любви. — Уголки рта Форда слегка изогнулись. — Если бы я сказал тебе это в семнадцать, ты бы обиделась.

Верно. Тара потерла виски.

— Ладно. Признаюсь: они, похоже, умнее нас. Приемные родители неплохо ее воспитали.

— Да.

Они молча прошли мимо колеса обозрения, и Тара знала, о чем они оба думают. Слава Богу, приемные родители действительно хорошо воспитали их дочь. Тара была им очень благодарна.

— А ты знаешь, что между Сойером и Хлоей что‑то намечается? Они только что кружили как два тигра в клетке.

— Скорей, Сойер был тигром, а Хлоя стояла в центре с хлыстом в руке.

— Не поняла.

Форд покачал головой.

— Сойер большой мальчик, сам справится.

Они остановились у лотка с мороженым, где было немало народу. Ланс предлагал попробовать новые сорта.

— Попробуйте мороженое с темным бельгийским шоколадом.

— О Боже, — простонала Тара, сглотнув в предвкушении.

— Будете брать? — спросил Ланс.

— Да. — Тара причмокнула губами. — И еще вон то, с тертым шоколадом. — Она почувствовала губы Форда у своего уха.

— Причмокнешь так еще раз, и затащу тебя в ближайший темный уголок. И когда я закончу, ты не сможешь вспомнить свое имя.

Она уже и так его не помнила.

— Какая наглая угроза, — смогла выдавить Тара.

— Так давай приведем ее в исполнение.

Она повернулась к нему с мороженым в руках. Не сводя с нее глаз, Форд лизнул мороженое. Не сговариваясь, они пошли в машину Форда. Он отвез ее на свою лодку и на руках поднял на борт в серебряном свете полной луны.

На каждое действие найдется критика. Не обращайте на нее внимания.

Тара Дэниелс

Тара спала, свернувшись калачиком под боком у Форда, а он молча слушал ее дыхание, боясь пошевелиться. Он не хотел разбудить ее, потому что если она проснется, то встанет, оденется и уйдет. Это у нее хорошо получалось.

Впрочем, он всегда позволял уйти.

Ему некого было винить в этом, кроме себя самого. Может, плохая наследственность, трудное детство. Но все это были лишь оправдания, и он прекрасно это понимал.

То, что Тара вернулась в Лаки‑Харбор, было серьезным обстоятельством. То, что осталась, — еще более серьезным. Их отношения уже ни для кого не были секретом, да и самим было понятно, что чувства их стали сильнее, но она не решалась на большее, и он не мог ее винить.

Она могла сгореть как спичка.

Он понимал это; мало того, он был тем, отчего она горела. Он готов был дать ей время, но и ему нужно было время, чтобы осознать все свои ошибки, время, чтобы понять, что все это значит для него самого.

Она заставила его смеяться, заставила чувствовать, заставила быть счастливым.

Но в то же время он стал уязвимым, и это его пугало.

Он ненавидел в себе это качество.

Тара зевнула, потянулась и села в кровати.

— Не надо, — сказал он.

Она удивленно посмотрела на него.

— Чего не надо?

Он вздохнул.

— Не уходи, останься на ночь.

Она нежно улыбнулась, и он понял по ее глазам, что его слова много значат для нее. Он сказал что‑то важное.

Это был шаг в правильном направлении, он улыбнулся в ответ.

Но она все же встала с постели.

— Я не могу сегодня остаться. Мне нужно в гостиницу. — Тара оделась, нагнулась и поцеловала его. — Спокойной ночи, Форд. — И ушла, цокая каблуками по палубе. Наступила тишина, единственным звуком в которой было учащенное биение его сердца.

Что ж, она ушла, но перед уходом поцеловала его на прощание. Шаг в правильном направлении, напомнил он себе и улыбнулся в темноте.

На следующее утро Тара проснулась и приняла душ, намереваясь приготовить постояльцам лучший завтрак в их жизни. У нее ничего не подгорит. Впрочем, сначала нужно разбудить Хлою — ведь она ее об этом просила, — но кровать оказалась пустой. Тара не слышала ночью, как та возвращалась; впрочем, наверняка она уже в гостинице и приводит кухню в беспорядок.

Тара спустилась в гостиницу и прошла на кухню, чувствуя раздражение.

Впрочем, там никого не было. Тара позвонила Хлое на сотовый, но услышала автоответчик. Тогда она набрала Мэдди.

— Алло, — ответил ей сонный голос. — Кто‑то умер?

— Хлоя с тобой и Джексом? — спросила Тара.

— В его постели нам втроем было бы тесновато. А что?

— Похоже, она не приходила домой этой ночью.

— Но они ведь ходили в горы. Черт… — Судя по голосу, Мэдди проснулась. — Ты думаешь, она снова в тюрьме?

— Поди знай.

— Я буду через пятнадцать минут.

— Нет, — сказала Тара. — Ты вчера работала допоздна. Я сама.

— Милая, я все равно собиралась помочь тебе с завтраком, я буду через пятнадцать минут.

— Ладно, — сказала Тара с благодарностью. — Спасибо. Ты позвонишь Сойеру или я?

— Зачем звонить Сойеру? — спросил тот, заходя в кухню — он занял половину ее пространства. Он был в униформе, свеж и бодр, и пришел, как всегда, за своей чашкой кофе.

Тара налила ему кофе в термокружку навынос.

— Спасибо, — поблагодарил он и, взяв ее, навалился плечом на стену. — Так что ты хотела мне сказать?

Тара раздумывала, рассказывать ли ему все, ведь Хлоя частенько попадала в неприятности и Сойеру потом приходилось расхлебывать это.

Но с другой стороны, если не рассказать, а с сестрой что‑то случилось… и Тара решилась.

— Хлоя сегодня не ночевала дома.

Сойер и глазом не моргнул, но все же что‑то изменилось его лице.

— А должна была?

— Да.

— Она была вчера в горах с группой скалолазов.

— Возможно, — осторожно подтвердила Тара. — И что?

— Этим утром я арестовал одного из них.

О Боже.

— А кого и за что?

— Тодд Фицджеральд. Он находился в состоянии алкогольного опьянения в публичном месте.

Ну конечно, Тодд. Тара вздохнула, и Сойер оттолкнулся от стены.

— Я сделаю пару звонков.

Она понимала, о чем он говорит. Он позвонит в участок, в больницу, в морг. Но прежде чем он вышел за дверь, появилась Хлоя с дикой прической, горящими глазами, во вчерашней одежде и с туфлями в руках.