– Вы знаете Моську? – удивилась Иветта.

– Это собака моего приятеля. Она потерялась несколько месяцев назад, когда Петр уехал в командировку. Где вы ее нашли?

– В Летнем саду.

– Ничего удивительного. Для собаки это не расстояние.

Сурово сжатые губы Валерии разжались. Она уже предвкушала, как обрадуется Петр любимой собаке. Невольно она прониклась благодарностью к Иветте. Валерия собиралась высказать «этой женщине» все, но оказалась обезоружена ее благородным поступком.

Иветта помогла гостье раздеться и пригласила в гостиную, бывшую Анечкину комнату. Оглядев квартиру, Валерия убедилась, что здесь порядок и чистота. Да, Иветта – хорошая хозяйка. Но чувствует ли брат этот дом своим? Ничто тут не выдавало его присутствия, если не считать галстука, висящего на спинке стула. Этот галстук Валерия когда-то сама подарила Глебу, но надевал он его очень редко. Вот и сейчас галстук скучал без хозяина.

Иветта накрыла для чая журнальный столик, чтобы низкорослая гостья чувствовала себя комфортно. Вначале беседа касалась отвлеченных тем: погоды, политики – женщины исподволь изучали друг друга. Однако Валерия не умела ходить вокруг да около. Она резко сменила тему:

– Видите ли, Иветта… Я ничего не имею против вашей связи с Глебом. Вы образованны, интеллигентны. Неудивительно, что брат потянулся к вам. Я не ставлю это вам в вину. Но вы ведь старше мальчика…

– Да. На десять лет, – с нарочитой сухостью уточнила Иветта.

– Не в этом суть. – Поймите: я не против ваших отношений, но против брака.

– Я тоже.

– Как? Глеб мне сказал…

– И мне сказал.

– Гм-м. Значит, вы не согласились? Это другое дело.

Валерия улыбнулась и снова потрепала Моську Магду, не отходящую от нее.

– Я не требую немедленного разрыва. – Гостья отхлебнула чай. – Мальчик будет тяжело переживать.

– А если бы переживал легко, вы бы выдернули его отсюда?

Вмешательство посторонней женщины неожиданно вызвало бурный протест в душе Иветты. Возмущение вытеснило ставшее ей привычным спокойствие.

– Валерия Алексеевна, я уже не девочка и не потерплю вмешательства в свою личную жизнь.

– Да, да, Иветта. Я понимаю. Извините. Я не о том…

Валерия смешалась. Как все сильные духом люди, она презирала слабых и в других уважала силу Сейчас она поняла, что Иветта – умная женщина, она сможет связать ее брата на долгие годы и без штампа в паспорте. Следовало изменить тактику.

– Глеб говорил, что вы пишете стихи. Это правда?

– Так, иногда. Для себя, – удивилась Иветта вопросу.

– Прочитайте что-нибудь свое, пожалуйста.

Одержав маленькую победу в словесном поединке, Иветта почувствовала душевный подъем и откликнулась на просьбу Валерии:

– Хорошо, вот вам стихи о Петербурге:

Камень, мрамор, гранит

Тайны мои хранит,

Но в расщелинах плит

Сердце мое болит.

Она прочитала еще несколько стихотворений и замолчала в ожидании строгого вердикта.

– Неплохо, – изрекла Валерия. – Но мне надо посмотреть текст глазами.

Иветта достала из шкафа толстую тетрадь и отдала ее на суд профессионала.

Валерия, надев очки, углубилась в чтение. Одновременно она лихорадочно соображала, как вести себя дальше. Здравый смысл подсказывал, что брат будет доволен, если она проявит участие к этой женщине.

– У вас есть поэтическое видение, а вот техника хромает. Вам надо изучить теорию стихосложения. Приходите ко мне в ЛИТО!

Валерия продиктовала адрес и дни, по которым собирается кружок.

– Спасибо. Я подумаю.

– И думать нечего. Приходите обязательно. Только, пожалуйста… – запнулась Валерия. – Глебу не говорите, что я была у вас.

– С удовольствием. Знаете, расстраивать Глеба мне совсем не хочется.

– Кстати. Относительно собачки. Вы ведь не откажетесь вернуть Магду?

– Разумеется. Пусть хозяин Моськи позвонит, и мы договоримся о встрече.

После ухода Валерии Иветта ощутила опустошение. Ее чувство к Глебу, такое тонкое и трепетное, было осквернено непрошеным прикосновением чужого человека. И еще она ругала себя, что как дура поддалась на похвалы старой лисы, показала ей стихи. Нет. Ни в какое ЛИТО к Валерии она не пойдет! А что, если назло Валерии и всему миру согласиться на брак с Глебом? Да еще устроить пышное торжество: дворец, светлое платье, цветы, свадебный марш – все как в юности. И не все ли равно, что будет через несколько лет? Она же не станет удерживать Глеба, если надоест ему.

События последних месяцев опровергали поговорку: «Под лежачий камень вода не течет». Жизнь бархатной дорожкой выстилалась перед ногами Иветты. Сам пришел в ее дом Глеб, без ее участия организовалась поездка в Индию, и вот наконец решился вопрос с работой. Не успела Иветта вдоволь побездельничать, насладиться жизнью домашней хозяйки, как поступило лестное предложение от Бузыкина. Прежний начальник звал ее на должность старшего эксперта в лабораторию потребительской экспертизы. Обязанности эксперта мало отличались от функций инженера в лаборатории качества, где Иветта проработала много лет. Она без раздумий согласилась. Да и времени на размышления не было: требовалось выйти буквально на следующий день.

Иветта не видела Георгия Андроновича несколько месяцев, а при встрече едва узнала. Он, как говорили нынче, сменил имидж. Исчез седой венчик на лысой голове – Бузыкин побрился наголо по моде новых русских. Он расстался с добротным старомодным костюмом, надел трикотажный пуловер. Теперь, несмотря на солидный возраст и заметную полноту, он выглядел импозантно, как аналитик-обозреватель телевизионных ток-шоу. Сравнение с аналитиком пришло Иветте на ум, когда Георгий Андронович принялся длинно и витиевато рассуждать о важности новой работы. Все как в старые добрые времена! Нескончаемая, беседа с начальником и заполнила первый рабочий день.

Бузыкин поведал, сколько усилий затратил, чтобы возглавить лабораторию экспертизы. Она оказалась наполовину частной, наполовину административной структурой, и Георгий Андронович попал в нее благодаря старым партийно-советским связям. Иветту Бузыкин пригласил не случайно: для него было важно иметь под рукой своего человека. Он надеялся, что она станет хорошим партнером. «Партнер» весьма гармонично заменил в его речи «товарища».

Иветта работала с полной отдачей. Она максимально быстро проводила испытания изделий, которые приносили на экспертизу, добросовестно анализировала причины дефектов. Поначалу Бузыкин хвалил Иветту за оперативность, однако намекал, что заключение надо выводить с учетом привходящих обстоятельств. Затем прямо сказал, что объективность здесь просто вредна. Если отбросить вуаль, которой он прикрывал свои доводы, суть требований оказывалась простой до смешного: прав тот, у кого больше прав. А все права, то есть деньги, были у производящих фирм. И подмазать экспертизу было выгоднее, чем платить штрафы и неустойки оптовикам. Иветта оказалась перед выбором: снова потерять работу или поступиться принципами. Начальник смотрел жестко, принимая затянувшееся молчание Иветты за согласие. Иветта склонила голову и еще больше ссутулилась. Но тут же выпрямилась вновь! Занятия духовными практиками научили ее противостоять чужому мнению. Вначале надо сказать «да», потом добавить «но» и привести свои доводы. И она твердо произнесла: