– Я, кстати, тоже результат евгеники, – добавил Фритьоф и поморщился. – Ты удивлена?

На мой взгляд, он был чудаком, а не конечным продуктом неудачного опыта по выведению новой породы, даже если у экспериментаторов было извращенное понятие об идеале.

– Я – образец для всех этих законов. Моя кровь настолько чиста, что я не способен размножаться с кем-либо, кроме своей второй половины. Сделав это, я вынашиваю потомка, воспроизвожу его на свет и умираю.

Ведьмак снова повернулся к камням.

– Пора тебе прекратить себя жалеть.

Он оглянулся через плечо, и на его бледных губах заиграла искренняя улыбка.

– Да… ты и Гудрун позабавила.

Он направился вокруг каменных плит. Думаю, решил дать мне парочку минут, чтобы я прочувствовала последствия якорной измены. Что ни говори, а меня застали за братанием с врагом! Завершив круг, Фритьоф замер прямо передо мной.

– Мы лишь хотим, чтобы ты знала, кто она такая.

Он как-то сразу поник.

– На какое двуличие она способна.

Фритьоф выпрямился.

– Если ей удалось зачаровать тебя, помни, что ты не единственный якорь грани, купившийся на ее ложь. Аяко…

Я уловила в его голосе сожаление.

– …работала с ней и твоим родственником Тигом. Гудрун убедила их обоих в том, что они действуют во благо грани.

– Нет, передо мной она даже не притворялась.

Эмоции Фритьофа при упоминании об Аяко немного зашкалили, что заставило меня отнестись к нему более человечно. Неужели Аяко обуздали, вопреки тому, что мне заявила Гудрун? Не задумываясь о том, насколько это мудро, я снизила степень защиты. Фритьоф потерял друга. Я могу ему посочувствовать.

– Она предлагала мне присоединиться к ней, чтобы разрушить грань.

Ведьмак кивнул, выдвинув челюсть и поглядев на меня пустым взглядом.

– Продолжай.

– Гудрун сотворила заклинание, чтобы освободиться. Она сказала, что могла бы использовать для ритуала любое тело, но выбрала Эмили.

Уголки губ Фритьофа опустились и дернулись.

– Объясни поподробней.

– Мне неясно, как Гудрун активизировала заклинание. Но Гудрун вырвалась из заточения, прибегнув к демонической иерархии Древа Жизни. Она говорила, что я особенная и что она принесла Эмили в жертву в качестве наказания за попытку причинить мне вред.

Эммет предостерегающе положил мне руку на плечо. Я прикусила язык.

– Все.

– Что ж, Гудрун тебе солгала. Ей не требовалось Древо Сефирот, чтобы выполнить перемещение в наш план бытия. Она обманула Тига, и он реализовал заклинание берсерка, чтобы вобрать в себя ее магию и ее сущность. Для чего бы Гудрун ни использовала труп твоей матери, к ее возвращению в наш мир это не имеет никакого отношения.

Фритьоф прищурился.

– Но в одном Гудрун не солгала. Ты особенная, и не только в том смысле, в каком считает тебя особенной твой приятель-голем.

Он посмотрел на меня в упор.

– Ты действительно представляешь опасность для грани. Однако я не верю, что ты желаешь разрушить ее. Никто из нас не верит, что ты жаждешь уничтожить Землю, да и всю вселенную в придачу.

Я не удержалась от улыбки.

– Какая неслыханная щедрость, – произнесла я.

– Ладно тебе, Мерси. Незачем обижаться. По-моему, мы начали друг друга понимать. Вероятно, я был чрезмерно пристрастен, но ситуация была весьма запутана. Ты нам не доверяла, и у тебя были на то основания. Мы не вводили тебя в курс дела, и ты блуждала в потемках. А без фактических данных наши действия наверняка выглядели для тебя в лучшем случае хаотическими и беспринципными, а то и чудовищными.

Бинго! Якоря запретили нам остановить торнадо, который Эмили нацелила на Саванну. Они решили, что мы будем покорно наблюдать за тем, как рушится наш родной город, и вынудили поступить подобным образом наших родственников, Дювалей, когда на Новый Орлеан обрушилась «Катрина». Якоря объявили нам войну, когда мы отказались капитулировать. Обуздали всех моих родных, оставив их тонуть, парализованными, в бессознательном состоянии, в хлынувших на берег волнах. Попытались магически обезоружить меня, зная, что я якорь грани, и если выживу, то проведу остаток жизни, как овощ. Я не сомневалась, что даже моя беременность не нарушила ход их мыслей. Но мы не дали урагану стереть Саванну с лица земли, а Тейлоров – с игрового поля, и тогда они занялись моим сыном. Многое оставалось для меня тайной за семью печатями. Якоря ничего не рассказали мне даже о создании грани. Они перестраховались, а это подтвердил сам Фритьоф: якоря считали (как и Гудрун) – что я ведьма, упомянутая в пророчестве. Ведьма, которая положит конец всему. Или они устыдились раскрыть мне свои секреты? Они-то знали о бойне, которую породило создание грани, и понимали, что бесчисленное количество миров пострадало. Но они убедили себя в том, что цель оправдывает средства. А вдруг они забеспокоились, что я оспорю их фундаментальные выводы и заставлю их испытать муки совести? Наверняка истина находится где-то посередине.

– Мы хотели оставить тебя в неведении, защитив от лишней тяжести твоей миссии – до тех пор, пока ты не привыкнешь к жизни ведьмы. Мы действовали, исключительно тревожась за тебя, но ты неправильно истолковала наши намерения и среагировала очень бурно. Боюсь, мы уже не сможем позволить тебе роскошь творить такие вольности. Многие и так хотят извлечь выгоду из твоего невежества.

Он на мгновение умолк.

– Невежества… – торопливо повторил он, пока я не успела разозлиться. – Его породили я и мои товарищи-якоря. Ради твоего блага, но и, честно говоря, ради собственного спокойствия. Не отрицаю, Мерси, ты нас очень напугала.

Впервые я услышала от якоря искренние слова.

– Ты еще не осознаешь неимоверной силы, которой ты наделена. Думаешь, что ты – просто огонь, хотя на самом деле ты – ядерный взрыв. Наш контроль над гранью ослаб, а ты, конечно, чувствуешь, что все завязано на тебе. Лишь единожды в прошлом грань менялась подобным образом.

– Если грань меня… любит, почему вы уверены, что я причиню ей вред?

Фритьоф поднял палец вверх.

– Ты задала превосходный вопрос, но сперва я должен разъяснить тебе нечто важное и краеугольное.

Он кашлянул.

– Ты узнала о судьбе народа фейри, но их история касается и тебя лично. Однако тебе придется мне поверить, если я скажу, что их мир был обречен, прежде чем они появились во вселенной. Он был обречен с той самой секунды, когда Древние открыли нашу планету. Раньше наши миры соприкасались. Нет…

Он сложил ладони вместе.

– …скорее, пересекались.

Он сплел пальцы и потянул в стороны, демонстрируя это наглядно.