class="p1">На девятый день Тихон с Крохиным, сидя за столом, помянули Гребнева.

— Был человек — и не стало, — закусывая, промолвил Крохин.

— Будто приехал сюда за смертью. Не представляешь, дядя Коля, сколь мы с ним чего вынесли, какого друга потерял.

— Понимаю тебя, но что ты хочешь — несчастный случай, он и есть несчастный.

Всплыли в памяти Тихона слова механика сухогруза Золоторукова: «И каждому воздаст Господь за грехи по заслугам…» и подумал: «А грехов-то у Бори тьма-тьмущая, да и я хорош. Если по такому судить, что ж выходит и меня ждёт участь недобрая?.. Хватит о грустном, тоскливые мысли ворошить, всё обойдётся».

— Смотрю, стал задумываться. Ты особо себя не дави, жизнь-то она у всякого своя и по-своему выходит. Много чего я тут насмотрелся, всяких людей повидал. По шестому десятку лет шагаю, а чего я нажил, чего хорошего ждёт меня? Нет ответов на эти вопросы, поэтому и зародилась мысль уехать из бодайбинского края на юга, с золотом уехать и жить у моря, дышать воздухом южным и в благодати. Сейчас камеральные работы закончу, пенсия имеется, никому ничем не обязан, ни перед кем не надо будет отчитываться. Твоего друга не стало, что ж тут поделаешь, втроём справимся. Не так уж и велика работа, тем паче в нашем деле важна железная хватка и всё в наших руках.

— А кто третий?

— Есть такой жук — Мишка Чебуков. Три года отсидел и сюда приехал. Кстати, уроженец с Иркутска. Здесь машину убитую с рук купил, восстановил и катается по району — охотник и рыбак заядлый. Он-то меня и угощает иногда рыбкой.

— За что сидел?

— Не поверишь. Шапки норковые и соболиные с граждан снимал и продавал, на то и жил. В Иркутске на аэровокзале общественный туалет был его злачным местом. Кабинки там меж собой отделены не в полный рост, так кто садится на горшок, снявши штаны, тут он и хватал у него шапку — и дёру. Где ж потерпевший его догонит — штаны-то спущены. Долго так зарабатывал, и даже капитал сколотил. А потом менты устроили ему ловушку. Подсадили мента в штатском, и тот вроде как по нужде присел, он и клюнул. Шапку схватил — и бежать, а тут его кроме этого милиционера ещё двое ждали. Одним словом, мужик ушлый, на одном месте на зашибёшь.

— Сомнения у меня, дядя Коля, имеются: как бы вместо югов не залететь нам с ограблением на скамью подсудимых?

— Брось, брось наговаривать. Говорю, внезапность и не суетиться. Те, кто перевозят золото, уже давно всякую бдительность потеряли, из берданок забыли, когда стреляли. Уложим сопровождающих, товар в руки, зароем и заляжем на год, продолжая жить, как живём.

— Надёжный ли напарник?

— Сидели как-то у меня, выпивали, разговоры говорили, сначала намёк ему выдал, а потом и суть. Так он аж на стуле заёрзал, руки у него зачесались, говорит: давай, Петрович, обмозгуем и хоть завтра в бой. Ну, думаю, ход нормальный.

Глава 40

Зиму Крохин с племянником прожили. Наступила весна. Она дружно вскрыла ледовый панцирь на Витиме. Ледоход был шумный, льдины напирали одна на другую, ломался, крошился, а по мере водного напора выдавленный на берег лёд остался лежать, и его точили яркие лучи солнца.

Пора жителей приступить к копке огородов, подсобное же хозяйство совхоза пахало поля под посадку картофеля, турнепса, капусты. Крохин тоже с Тихоном вскопали землю. В своём небольшом огороде при доме он сажал каждый год картофель и всякую мелочь, не то чтоб на всю зиму, а на первое время. Употребив же выращенные овощи, дальше покупал их либо у частников, либо в магазине.

Пролетел май, за ним июнь, Крохин ни единым словом не обмолвился про задуманное ограбление, вроде как забыл об этом. На самом деле, он выжидал, зная, в таком деле спешить не нужно, а основательно следовало всё взвесить, додумать, к тому же июль и август более перспективный период года, когда добычные работы идут полным ходом.

Николай Петрович, осведомлённый, где и сколько добывается золота в районе, до тонкостей больше был в курсе состояния дел на старательском участке, где он работал на протяжении последних нескольких лет. Месторождение не было особо богато по запасам, но его среднее содержание в песках и неглубокое залегание в недрах позволяли успешно вести горные работы открытым способом.

В первых числах июля Крохин к вечеру принялся жарить мясо говядины, приправлял луком и укропом. На столе лежали палка копчёной колбасы и засоленная горбуша, купленные им в магазине после полудня. Горбуша в продснаб поступала в деревянных бочках, как правило, в чрезмерно солёном рассоле, но это жителей не смущало. Кто употреблял в таком виде под варёную горячую картошку, кто вымачивал и ел уже как малосольную, сдобрив растительным маслом. Купил и две бутылки водки. Попросил племянника почистить картошку.

— Что за праздник, не иначе баб каких пригласил? — удивился Тихон, глядя на суету с приготовлением стола.

— Пригласил, только не баб, а Мишку Чебукова. Посидим, почирикаем о том, о сём и сколько стоит. А на сытый желудок о-о, как лучше думается.

Чебуков не припозднился, пришёл в назначенное время. Он принёс в авоське малосольного хариуса и бутылку водки.

— Проходи, Михаил, проходи. Вижу, рыбки опять наловил, не помешает, а вот водку зря прихватил, завсегда в доме имеется.

— С пустыми руками в гости не привык ходить.

Разговор в долгий ящик откладывать не стали, сразу после первой стопки и заговорили о деле.

— Значит, договариваемся так: я узнаю краем уха, когда охрана поедет за металлом, ты, Миша, будь на стреме, чтоб машина была готова, заправлена под самые пробки. — Крохин ладонью прикрыл стопку.

— Возьму дополнительно пару канистр.

— Ещё лучше. Про охоту и рыбалку, сам понимаешь, забудь на эти дни, как что прояснится, тебе свистну. А тут уж с Тихоном ждать тебя будем.

— Через сколько дней примерно, можешь сказать?

— Кто их знает, но в течение этой недели наверняка.

— Тогда завтра ещё в машине чуток покопаюсь.

— Ты уж покопайся, Миша, нам техника нужна безупречная, тут осечка не уместна.

— Чего мне говоришь, тема понятна.

— В назначенный день и час выедем за охраной, следовать будем на отдалении, ни в коем разе не высовываться, главное убедиться, что едут на участок. Проедем за оба перевала, что от приисковой дороги лежат, я знаю, где лучше спрятать машину, загоним в кусты и ветками закидаем, сами заляжем. В том месте есть земляной бугор, прямо у края дороги. Дорога с подъёмом, так что их машина