понял и устремился вперед, к одному узкому провалу, ведущему в очередную тьму. Правда, когда мы последовали за ним и вошли в небольшое помещение, я с удивлением задрал голову вверх. Через маленькое отверстие, забранное тонкой решеткой, пробивался холодный тусклый свет, благодаря чему было довольно светло. Улыбнувшись, я кивнул еноту. Почему-то казалось, что он поймет. – С-спасибо.

Мы уселись прямо на пол, упершись спинами в стену, но я неожиданно резко отпрянул, чем напугал примару и остальных. Стена была теплой. Ощутимо теплой, словно камень совсем недавно хорошенько прогрело солнце. Поэтому, чуть поколебавшись, я вновь уселся на пол, а потом расслабленно вздохнул, когда тепло коснулось спины и затылка.

Сакура, не теряя времени, развязала свою торбу и вытащила из неё еду: четыре вареные картофелины и одну котлету. Я тоже достал подарок Месяца и присвистнул: нихил умудрился стащить с кухни примарское жареное мясо. Пухляш достал соль и хлеб. Аши и Фиалка вытащили бутылку виски и два помидора. Нехитрую еду быстро поделили, и мы набросились на нее, словно год не ели. Енот, сидящий рядом, возмущенно заворчал, заставив меня покраснеть от смущения.

– Прости, – вздохнул я и, отщипнув кусок от своей порции, положил перед зверьком. – П-проводнику тоже ну-нужно.

– А если он ведет нас прямиком к Обжоре? – улыбнулась Сакура, наблюдая за тем, как енот сначала нюхает кусочек, а потом, сев на задние лапы, принимается его есть.

– Вряд ли, – пробубнил я с набитым ртом. Примара, чуть подумав, согласилась.

– Ну да. Он же увела его, – кивнула она и, разломав картошку на три части, одну треть положила рядом со зверьком. – Кушай, дружок.

Закончив с ужином и передохнув, настало время идти дальше. Сакура вытащила бутылку воды и, сделав глоток, протянула её мне, но я покачал головой и отказался. Неизвестно, есть ли тут вообще питьевая вода, поэтому свои запасы надо экономить. Это наверняка понимал даже бидный Томо, оставшийся в Комнатке. Такой близкой и такой далекой одновременно.

Поднявшись с пола, я закинул за спину торбу и подтянул ремешки, чтобы во время ходьбы она не била по спине. Енот, пискнув, привлек наше внимание, а потом выскочил из укрытия и, повторным писком дал понять, что можно выходить.

Мы пошли дальше, следуя за нашим полосатым проводником, который уверенно бежал впереди и, стоило нам отклониться от курса, тут же возвращался, чтобы недовольным писком вернуть на правильный путь.

Постепенно подземелье стало меняться. Галька на полу стала такой гладкой, что я невольно скользил на ней, как по льду. Из темноты и провалов потянуло противным сладким запашком, а енот, ведущий нас вперед, беспокойно убегал вперед и только потом возвращался, чтобы дать нам понять, что можно идти дальше. Как обычно и бывает, осознание пришло не сразу, но пришло так, что меня бросило в пот, а потом и в озноб.

– Рядом Обжора, – шепнул я Сакуре. Лицо примары вытянулось, а глаза испуганно блеснули. Она схватила меня за руку и приложила палец к губам, чтобы я говорил еще тише.

– С чего ты взял? – еле слышно спросила Фиалка. Я указал рукой на пол, потом на отполированные стены, а затем на свой нос. Девочка все поняла и побледнела. Да. Обжора точно бывал тут чаще, чем в других уголках подземелья. Наверняка именно он отполировал пол и стены своей жадной пастью, вычищая даже пыль и землю из щелей.

– Тихо! Слышишь? – теперь испугался уже я, потому что из тьмы до нас донеслись знакомые шлепающие звуки и голодное урчание. С каждой секундой звуки становились все громче и даже наш полосатый сопровождающий перепугался. Енот, подбежав к моей ноге, тронул меня лапой, а потом скачками помчался к противоположной стене, после чего исчез. Прищурившись, я разглядел небольшой лаз внизу, достаточно широкий, чтобы туда протиснулись все нихилы. Шлепанье на миг замерло, а потом ускорилось так, что ни у кого не осталось сомнений: Обжора почуял нас и спешит за свежей плотью. Я пихнул друзей к стене и закричал. – Лезьте в дыру! Быстрее!

Фиалка и Аши силой запихали Пухляша в укрытие и шустро полезли следом. Примара сориентировалась быстро. Разбежавшись, она опустилась на колени и, когда до стены осталось пара шагов, легла на спину и влетела в дыру. Я такой ловкостью похвастаться не мог, поэтому, добежав до дыры, швырнул туда торбу, а потом залез сам. И вовремя, потому что до нас донеслось жадное чавканье Обжоры, который облизывал грязным языком пол в том месте, где мы стояли пару мгновений назад.

Закрыв рот и нос рукой, я жестом показал остальным сделать то же самое. Аши и Фиалка, переглянувшись, привычно облепили Корочка. Перепуганная примара кивнула и подползла ближе ко мне. Я почувствовал бедром, как она дрожит. Но обнять её не мог. Лишний шум сделает все только хуже. Но и взглянуть на Обжору страсть, как хотелось, поэтому я осторожно опустился на колени и выглянул из укрытия.

В центре коридора сидело странное существо, похожее на огромного, бледного опарыша. Его бока блестели от слизи, а само тело постоянно пульсировало, придавая чудовищное сходство с вырванным из груди сердцем. Шумное похрюкивание сменялось утробным ворчанием и до меня то и дело доносился странный шуршащий звук. Похолодев, я понял, что слышу звук жадного языка, которым Обжора облизывал пол. А когда существо повернулось в сторону нашего укрытия, я еле сдержал крик.

У Обжоры было человеческое лицо. Но лицо странным образом искаженное и обезображенное. Вылупленные огромные глаза бледно-красного цвета, толстые слюнявые губы, маленький нос, утопленный внутрь. Даже какое-то подобие волос было, если так можно назвать жидкую рыжеватую поросль на макушке. Не удивительно, что Месяц так перепугался. Оказаться один на один с Обжорой в запертой комнате, то еще испытание.

Енот, сидящий у моей ноги, осторожно коснулся лапкой колена, а потом отскочил беззвучно в темноту, приглашая следовать за ним. Но я не решался сдвинуться с места, пока Обжора был рядом. Любой звук, даже самый тихий, казался мне раскатом грома. Однако Сакура рискнула последовать за енотом, а потом с мольбой посмотрела на меня. Её пугала одна только мысль, что нужно прятаться за тонкой стеной от Обжоры, расположившегося в считанных метрах.

Сжав зубы, я кивнул и осторожно отделился от стены. Почти сразу зашевелился и Обжора, услышавший или почувствовавший наше присутствие. Шлепанье прозвучало слишком близко, и я снова замер. Взволнованный енот, подбежавший ко мне, беспокойно вертелся рядом, но хотя бы делал это неслышно.

Обжора потоптался немного около дыры, а потом фыркнул. Меня обдало тяжелым смрадом, да таким,