Как разрешать такие ситуации в соответствии с традициями света, мистер Флин понятия не имел, но тут рядом с ним нарисовались мисс Кира и её подруга. Они мягко взяли Флина под локотки, чтобы он оказался между ними, и развернули в сторону от пострадавшей дамы. Словно они тут ни при чём. Да, ему такому учиться и учиться.

– Вот почему я предпочитаю много тряпочек, а не одну, но длинную, – шепнула мисс Инге, а мисс Кира светски улыбнулась:

– У вас весьма оригинальный способ раздевать женщин, мистер Флин.

– Ну не одной же вам шутить, мисс Кира. А мы с Вездессущим прекрасно работаем в паре. Угостить вас вином, леди? – Флин улыбнулся девушкам – юным, свежим, красивым, хотя до местных лакированных идеалов им было далеко. За кота он не беспокоился: Вездесущего поймают и вернут. Про должность замминистра пока мало кто знал, а вот про основной род занятий мистера Флина все, кто надо, были в курсе. – Надеюсь, мистер Тим не оторвёт мне голову за эту вольность?

– Обещаю, что нет, если вы не подговорите своего приятеля поохотиться на моё платье.

– Как вы могли подумать!

Последнюю фразу он договорил, задумчиво глядя мимо Инге. В зал вошли шесть человек в темно-синей форме. Эмблема на рукавах – оскаленная морда снежного барса – опознавалась издалека. Прежде, чем публика успела среагировать, они выхватили из снующей толпы несколько человек и увели. Последний что-то учуял, увернулся от метнувшихся к нему рук и рванул куда-то в сторону тёмных коридоров дворца. Негромкий хлопок выстрела – и беглец рухнул с пробитым затылком. Полицейские пули не выходили из тела и не рикошетили…

– Не обращайте внимания, господа, – громко объявил один из «барсов», пока его коллеги уносили тело. – Продолжайте веселиться, сегодня мы вас больше не побеспокоим.

Флин не мог сказать, что его поразило больше: то, что «барсы» применили оружие в толпе, нарушив все мыслимые и немыслимые правила? Или то, что публика действительно не обратила внимания и продолжала веселиться? Даже те, кто стоял рядом. Словно это их не касается. Словно, если сделать вид, что ты ничего не увидел, то ничего и не было… Флин не удивился бы равнодушной реакции, шла бы речь об Обществе: в их бизнесе и не такое случалось, и не раз. Но здесь? Ох, прав, сто раз прав мистер Харт: давно пора обратить внимание на этих пресыщенных жизнью прощелыг. И навести порядок.

– Как у них всё просто… – не удержавшись, буркнул Флин.

– Ну, они сначала вежливо попросили, – мисс Кира пожала плечами.

Мистер Флин не слышал никаких просьб или предупреждений, но спорить не стал. Был вопрос поважнее:

– Ещё не всех взяли?

Раз уж мистер Харт поручил ему заняться Центром, стоило начинать работать.

– С адептами секты покончено, по нашей линии тоже всё чисто. Но остались… э…

– Пособники? – не то подсказала, не то спросила мисс Инге. Флин отметил, что она, похоже, единственный человек в зале, которого такая быстрая и жёсткая расправа шокировала и сильно огорчила. В глазах девушки блестели слёзы. А ведь слухи это огорчение совсем иначе будут трактовать. Интересно, что местные кумушки напридумают?

– Именно. Эта секта и тот наркотик, который продвигал Псы… Терра отнесла их к ОДЧ. Вы знаете, что это значит?

– Да уж… Уничтожению подлежат все причастные к производству, хранению, распространению и применению… Признаться, первый раз с таким сталкиваюсь.

Флина передёрнуло, и он даже не особо пытался это скрыть. Нет, он знал, зачем пожаловали терряне, но где-то в глубине души воспринимал все разговоры про ОДЧ как информационную завесу, маскирующую их истинные цели. Но хладнокровие, чёткость и, главное, простота, с которой «синие» на его глазах завалили одного из министров чужой планеты, говорили о том, что это совсем не слухи. Подтверждённый гриф ОДЧ на деле автоматически аннулировал все права человека и гражданина для любого фигуранта. Если твои действия угрожают человечеству, то ты сам исключаешь себя из его рядов.

– Мистер Флин, по-моему, ваш друг нашёл вам подругу на этот вечер, – голос Инге оторвал от размышлений. К ним шла девушка, приятно пухленькая, невысокая, на вид чуть старше мисс Киры. Вездесущий лежал у неё на руках, свесив хвост и блаженно прикрыв наглые глазищи.

– Мне ли… Прошу прощения, леди, даму надо срочно спасать, – Флин улыбнулся и отошёл от подруг. Кажется, вечер всё-таки имеет все шансы наладиться. Несмотря ни на что.

Палома Инге Розальба Марианна Сонел

Ну вот, собственно, и всё. Остальное вы знаете. Скажите, а правда, что эти знаки – «За проявленный гуманизм», ну, которыми нас всех наградили, – неофициально считаются одной из самых серьёзных наград? Круче всяких орденов и медалей? Странно. Мы же вроде ничего не сделали. Спасли несколько сотен тысяч жизней? Ну… Я как-то не думала об этом… так. Мы просто сделали, что надо было. И всё.

Что я вообще думаю? О чём? О Найке, Хелен, обо всём вот этом? Сложно сказать. Это всё очень неожиданно получилось. Я ещё не разобралась. И в себе, и вообще. Но я вот что думаю. Я тут почитала про историю псионики. Ведь до выхода в Космос таких способностей у людей не было. Или они были очень-очень редко. Я ещё не совсем разобралась с этим самым, как он… феноменом Грига, но я так поняла, что Космос меняет людей. Так, может быть, это всё – тоже такие изменения? Первых псиоников боялись, и… Вот опять вы на меня смотрите, словно я странное что-то сказала. Что значит – «Как додумалась?» Это же очевидно! Или вы всерьёз считаете, что эволюция остановилась? Может быть, мы – ну, такие как я, Найка, Хелен, Майк – мы просто… Ну да, первые проявления новых возможностей человека. Я ведь смотрела статистику, число зарегистрированных псиоников растёт, хоть и медленно. Так что… А, насчёт того, что встану после смерти… Ну, я думаю, что это неправда. В смысле, Найка может считать, что это правда, а как на самом деле… Проверять я всё равно в ближайшее время не собираюсь. У меня другие планы.

Лоа? С чего вы взяли, что я отказываюсь от своей веры? Найка называет их абсолютом, вы можете назвать… ну, я не знаю… какой-нибудь особой энергией Вселенной, которую обычные люди не ощущают. Я называю это Лоа. Мы вместе и они дают мне силу. И пока я буду служить Любви и Жизни, семья Рада будет со мной.

И вообще… Знаете, что самое хорошее? Я, когда из дома улетала, попрощалась только с мамой Бонитой. Больше не с кем было. А здесь… Ну, вчера я заскочила на минуточку к Кире и Владу, сказать «до свидания» – и ушла от них через три часа. Объевшаяся вкусностями, с корзиной яблок и домашнего печенья и с тем самым игрушечным свинобыком под мышкой. Потом почти весь вечер мы сидели в кафе с Найкой. Я её проводила до клуба, и там быстренько попрощалась с Хелен и Грегори. Ну как, быстренько… Я бы и на дольше застряла, но им работать надо было. Потом мы пили пиво и гуляли ночью по городу с готами. Нет, что вы, всё чинно, почти спокойно. У нас было три гитары и очень много оружия, поэтому никто нам не мешал, когда мы устроили танцы на парковке перед каким-то торговым центром… А когда я пришла домой, то застала там Тима и Грегори. Видимо, у них был вечер лирических воспоминаний. Тоже под пиво, но в каких-то невероятных количествах. Они так и уснули в креслах у журнального столика. Так что с Грегом я утром ещё раз попрощалась.