последних, так что разбирались в происходящем куда как лучше меня! Ничтоже сумняшеся, я подхватил Ольгу Евгеньевну (плевать мне было на ее прелести, больше бесило, что вымокну до нитки) и широкими шагами попер по поляне к центру узора, туда, где корчился Вишневецкий. Пока шел — догадался, почему Заславская оказалась такой мокрой: наверняка, это были последствия экспресс-пробуждения от Ядвиги!

Некромант попытался остановить меня, что-то выкрикивая и размахивая руками, но тщетно — по всему выходило, что два старика облажались.

— Дилетанты! Это сработало бы с каким-нибудь второсортным телепатом, но не со мной! Стала бы я бывшему банальный мозгокрут подсаживать! Не-е-ет, — ворчала мне в ухо Ольга Евгеньевна. — Я поставила на паразита предохранитель. Даже — два! На извлечение и на пересадку! Хотя их методика извлечения… Хм! Архаичная, с примесью мерзкой радзивилловской некромантии, но очень, очень интересная. Погодите! А это ведь не НАШ Кшиш, это какой-то другой Кшиш! Да может и не Кшиш вовсе! Дьявол, да этому Кшишу лет пятьсот!

Меня другое больше занимало: Заславская назвала князя Ярэму бывшим! Это бес знает что какое-то! Не аристократия, а хипари какие-то! В кого не ткни — этот к тому подкатывал, та с этим спала, тот бывший у другой!

— Отпускай меня! — скомандовала Ольга Евгеньевна и я, едва не перепутав верх и низ, поставил ее на землю. — А теперь замри!

Я, сунув руки в карманы, наблюдал за ее манипуляциями. Магичка подошла к начавшему биться в конвульсиях старику, наклонилась, крепко взяла его обеими руками за виски и заглянула в глаза.

— Буэ! — сказал Вишневецкий и высунул руку изо рта.

В кулаке он сжимал нечто комковатое, черное, отвратительное, дергающееся.

— Живодеры, — проговорила Заславская. — Запороть шомполами. Идиоты. Старые дурни. Кто так работает? Из пушек палить по лягушкам? Вши заели — волосы подожгу? Стерлядский цирк! А, дьявол!

На этом ее возгласе черный комок вырвался из скрюченных пальцев Вишневецкого и метнулся ко второй руке князя! Туда, где ждал своего часа череп пана Убейкопыто, или как его там? Однако, подготовленное вместилище исполнило свою функцию, но совсем не так, как было задумано волшебниками изначально! Вишневецкий, лежащий на земле, вдруг открыл глаза, глянул на Заславскую, потом — на полный тьмы череп в своей руке и сказал:

— Ну и бредятина! — и разжал пальцы, и снова потерял сознание, привольно раскинувшись на снегу, разметав во все стороны свою седую шевелюру, руки и ноги.

Череп взмыл вертикально вверх, в небеса, высоко к облакам, со страшной скоростью! Спустя буквально пару секунд он уже исчез из виду! Происходило что-то явно из ряда вон выходящее, поскольку все маги на поляне пребывали в состоянии шока. Даже моя неунывающая Яся, даже древний лич Христофор Радзивилл, даже пьющая великая менталистка Заславская!

Облака над нашими головами стали преображаться, менять свое местоположение, уплотняться, приобретая пугающие очертания огромного, с бесов дирижабль величиной, хищного, оскаленного черепа. Что это за дрянь-то такая? Эх, господа-дамы маги, накосячили, как теперь разбираться? Помимо картинки в небе я ничего особенного не ощущал, даже не пытаясь использовать драконье зрение: оно мне надо, лишние нервы вот эти вот?

А вот остальные — их аж придавило. Ядвига опустилась на одно колено рядом с моей «Урсой», прикрывая лицо ладонями, Радзивилл организовал над своей головой что-то вроде зонтика из белесой паутины, но помогало, похоже, не очень хорошо — глаза его были выпучены, из носа текла кровь. Заславская как-то совсем не по-княжески присела на корточки, чуть ли не в позу гопника у подъезда, ее зрачки закатились куда-то далеко-далеко…

А я… Я ждал. Ждал, и глубоко дышал, посматривая на череп в небесах. Секунда, две, три, четыре… Страшная мертвая физиономия уже спустилась низко-низко, раззявила пасть метрах в пяти над Вишневецким и Заславской, и мне совсем не хотелось проверять, что будет, если челюсти сомкнуться. А потому…

— ХУ-У-У-У-У!!! — копившееся в груди раздражение, досаду и недоумение я выдохнул прямо в лицо адской твари.

Сноп огня получился просто чудовищным, я сам не ожидал! Растаял снег, загорелись деревья на краю поляны, в тучах, однако, образовалась прореха! И страшную рожу как языком слизнуло. Была — и нет! Фокус-покус от дракона!

— Ну и бредятина, — раздался слабый голос князя. — Это ж надо, какая дрянь порой приснится! Вот я тут спал и приснилось мне, что я как будто Горынь какому-то рыжему в приданное за Яську отдал, а он как бы и не женился на ней пока, а потом лич какой-то и… Ох, мать моя!

Голос Иеремии Вишневецкого был очень, очень удивленным, кажется — дальше и некуда. Оказалось — есть куда. Он сел, огляделся, хлопая глазами, а потом уставился в одну точку — куда-то мне за спину.

— Гражинка?

— Еремка-Еремка… — раздался укоризненный женский голос. — Подлец, бродяга. Я там одна тащу на себе весь Збараж, а он обжимается со всякими старыми шлюхами… И ладно бы с кем-то интересным, так нет! Это Олька Заславская, собственной проститутской персоной!

Я обернулся и увидел высокую, статную женщину, зрелую блондинку с породистым лицом, которое живо напомнило мне Ясю. Только моя Яся была изящная и миленькая, а эта — напоминала грозную барыню, которая собственноручно крестьян на конюшне порет. Глаза ее метали громы и молнии! Это была та самая бабушка, княгиня Корибут-Вишневецкая, деспот в юбке, гроза Збаражской юридики и притча во языцех! И она широкими, мужскими шагами, придерживая подол тяжелого бархатного платья, двигалась через погасшие иероглифы и пиктограммы прямо к нам.

— Ольга Евгеньевна, — уголком рта проговорил я. — Кажется, для вас наступил подходящий момент удалиться. Есть возможность?

— То есть, услуга исполнена? — так же тихо спросила она, косясь на Гражину Вишневецкую, которая приближалась с решительностью танковой армии.

— Услуга исполнена, — подтвердил я.

— Вуаля! — сказала Ольга Евгеньевна, встала и пошла прочь.

— Так! И где эта стерва? — удивленно огляделась бабушка Яси. — Только что ведь была здесь!

Я видел Заславскую прекрасно, она особенно не торопясь уходила с поляны, даже следы там, где снег не растаял, оставались! Но никто кроме меня этого не замечал! Христофор Радзивилл, кажется, пришел в себя, и, шатаясь, тоже двигался к Вишневецкому. Яся бежала через поляну к нам. И никто, никто не видел Заславскую!

— Менталистка, — пояснил Гоша. — Отвела глаза. Сильная!

— ХОЧЕШЬ, ПОДСВЕТИМ ЕЕ? ЕСЛИ ДУНУТЬ — ОНА ПОДКОПТИТСЯ, БУДЕТ ЛУЧШЕ ВИДНА НА