Я уже кляла своё богатое воображение? Теперь оно нарисовало мне, как я наворачиваюсь со ступенек, лечу вниз целый пролёт, носки разлетаются прочь, халат задирается. Несомненный грохот и мои разудалые вопли! Сбегаются свидетели! Красота!

Я добралась до десятого этажа и осторожно выглянула в коридор. Никого. Ни любителей подымить на подоконнике; ни девицы, что играет на гитаре поздними вечерами; ни восторженных слушателей, что логично. И сделала шаг вперёд.

Подошла к двери с цифрами 1003, постучалась. Голос Пересвета предложил войти. Меньше всего мне хотелось, чтобы он меня видел. Но подавила внутри себя желание немедленно исчезнуть и просунула голову в дверь. Пересвет лежал на кровати с газеткой, где печатались кроссворды и разного рода головоломки.

Дубинин обычно в полночь уже дрыхнет. Если его нет, значит на работе. Вот зараза!

– Заходи, – глянул на меня поверх газетки Пересвет.

– Лучше здесь постою, – пробормотала я, совсем не уверенная, что так и в самом деле лучше. – Скажи, Милорад вправду Гуляевский «Гуляй» разбил?

Пересвет отложил газетку.

– Он не хотел, чтоб ты узнала. Предлагаю всё-таки войти, а то пока будешь меня расспрашивать, перед дверью уже толпа соберётся. Станут показывать пальцами и так далее.

Меня будто водой ледяной окатили.

– Ты в курсе? Милорад… – стало очень не по себе. Захотелось отвинтить братцу голову. Чрезмерно стал разговорчивый.

– Добряна, вся Академия толкует, что ночами ты – не ты. А Милорад молчит. Мы с Ратмиром его пытали. Запирали в шкафу и отнимали учебники. Не помогло.

Уф-ф-ф-ф-ф-ф-ф! Ничего хорошего, конечно, но Милорад останется с головой.

– Выключи свет, – попросила я. Пересвет протянул руку и щёлкнул выключателем торшера, в свете которого я в прошлый раз ждала его возвращения. Торшер когда-то стоял в 1407, но мы с девчонками решили, что он попусту место занимает, и отдали Дубинину. Я юркнула в комнату, залезла с ногами на кровать Милорада (ничего, простит!) и укрылась покрывалом.

– В темноте даже лучше, – лениво произнёс Пересвет. – Ну и что тебя волнует сильнее? Разнесение светомобиля Гуляева? Или в каком виде тебя представляют остальные?

Перед моим внутренним взором возникли весы. На одной чаше сидел Дубинин с дубиной, на другой – теснилось многообразие моих воплощений, какое могло взрасти в головах кумушек. Равновесие.

– Одинаково, – отозвалась я, – но начни с Милорада.

– Ну, как я уже отметил, он не хотел, чтоб ты узнала, – пружины кровати Пересвета заскрипели, он устраивался поудобнее. – Учти, на суде я всё буду отрицать.

Я зачем-то кивнула. Кто кивает в ответ на шутки? Опять дёргаюсь. В комнату проникало достаточно лунного света, чтобы Усмарь видел моё состояние.

Он продолжил:

– В то время, когда глава посылал проклятия на ваши с Лучезарой головы…

– А я тут при чём? – не смогла не возмутиться.

– Окаменение Гуляева так попортило кровь Бояновичу, что он всех вокруг винил. Когда Дубинин возымел намерение побороться за правду, то понял, что требовать справедливости только от главы недостаточно. Тем более что тот и не рвался становиться справедливым. Милорад привязался к отчиму Лучезары, которого встретил в приёмной главы. Папаша Верещагин сказал, что ему нет до тебя дела, сама справишься. Тогда твой брат пристал к родителям Славомира – они его послали. Он вспылил. Взял палку и, громогласно матерясь, пошёл бить стёкла «Гуляя». Или не громогласно, или не стёкла, или не палкой. В общем, мы с Дельцом узнали об этом поздно. А то остановили бы. А возможно, и помогли. В зависимости от настроения. Ведь это же так увлекательно – громить чужой светомобиль!

Шутник. Мне вот не до смеха.

– На стоянке есть-таки камеры?

– Нет там камер. Видимо, нашлись свидетели. В переулке мало кто ходит, но разбой творился средь бела дня. Кто-то из академских, наверное, в окно выглянул.

– Сколько Гуляев требует с Дубинина?

– Вопрос интересный. Можно минуту на размышления? А лучше выведай сама. Попробуй запереть брата в шкафу и отнять учебники. Насколько я знаю, Гуляев, когда вычислил Дубинина, дал ему две седмицы, чтобы найти деньги. По моим подсчётам, две седмицы уже прошли. Или истекают со дня на день.

– Я недосмотрела. Замечала же: что-то у него происходит. Вся в своей Проблеме! – Случается со мной такое. Начинаю посыпать голову чем попало в знак скорби. – Кстати, о моей Проблеме. Всё, что растрезвонивают, – неправда!

– Да ну? – Пересвет повернулся ко мне, и в сумраке я увидела, как изумлённо взлетают его брови. – А я-то, дурак, поверил, что именно ты в прошлом году участвовала в покушении на князя Добролюба.

– Ты знаешь, о чём я.

– Тогда, может, включим свет?

Вопрос окунулся в тишину.

– Не надо, – помолчав, ответила я.

Снова накатило желание придушить Лучезару. Оно с неизменным постоянством накатывает на меня несколько раз в день.

Или хотя бы стукнуть подушкой…

Заклятия всегда не вовремя, правда?

– Как бы Дубинину помочь?

Мысли вслух, ничего больше.

– Делец ему сказал, что способен достать денег. Что поможет, раз так сложилось. А Милорад ответил, мол, у него есть идея и помогать ему не нужно.

– Идея? – скептически вопросила я. – У Милорада? Что-то мне это не нравится. Не собирается ли он в подвале главного корпуса, вооружившись алхимическими трактатами, гнать через змеевик золото из свинца?

Требовалось обдумать положение. Я попрощалась и отправилась к себе. Повезло, что никого не встретила. Расхаживаю тут!

Обычно Дубинин очень спокойный человек. Вдумчивый. Рассудительный. Просчитывает наперёд последствия своих действий и слов. Чтобы его понесло в чужую степь в порыве ярости… Не припомню такого. Случалось, конечно, и он выходил из себя. С кем не бывает? Но итоги оказывались менее разрушительными.

Я ещё не заснула. Только впала в дремотное состояние. И вдруг услышала, что в замке поворачивается ключ. Открыла глаза. Мелькнула мысль: не может быть. Второй ключ – Радмилкин, с мышкой – я забрала у Дубинина вчера, когда сумка пропала. А потом сумка обнаружилась с ключом же…

Следовало соображать быстрее, но я лишь вяло хлопала глазами. Затем события стали развиваться с бешеной скоростью.

Дверь отворилась. В щель просунулась тонкая рука и коснулась выключателя. Я зажмурилась и тут же услышала радостный голос Зорицы:

– А вот и я!

– Ополоумела? – пока я беспомощно моргала, Зорица подскочила к кровати и сдёрнула с меня одеяло.

– Снимай! – крикнула она своей подруге, и меня совсем ослепили вспышки светописца.