или если я целыми днями играл в видеоигры, или еще во что-нибудь, лишь бы ему не мешал.

Я помнила это. В некотором смысле, это была одна из самых парадоксальных черт характера нашего отца. Он мог быть самым щедрым человеком; мог хотеть, чтобы у вас было все, о чем вы когда-либо мечтали. Но если эти желания переходили некую невидимую границу, которую он установил, тогда он мог стать холодным, злым и вредным. Съешьте столько зефира, сколько сможете переварить. Но если он полезет в пакет, а там пусто, он сойдет с ума.

– Что ж, по иронии судьбы, мама стала немного спокойнее, когда встретила Билла, – заметила я. – Новая жизнь или что-то в этом роде.

– Точно. – У Коннера была возможность почувствовать эти изменения, когда он приезжал к нам в выходные в соответствии с соглашением об опеке, но, конечно, это было не то же самое. Мы проводили время, играя вместе в настольные игры и мини-гольф. А как-то раз даже посетили лазерное шоу Pink Floyd. Должно быть, это была идея Билла. Это было по-настоящему веселое время, но, с другой стороны, выходило так, что мы постоянно чем-то занимались, и у нас никогда не было времени просто поговорить и побыть вдвоем.

День обещал быть долгим, если сладкая закуска на завтрак уже стала причиной таких размышлений. Коннер попытался отхватить кусочек, но отдернулся из-за слишком горячей начинки.

– Это все равно что наблюдать за тем, как Икар подлетает слишком близко к солнцу. – Я покачала головой. – Ну же. Пойдем посмотрим, что нам сегодня предстоит.

* * *

Я все время представляла комнату отца как большого белого кита, а оказалось, что это был просто… хлам. Какие-то личные вещи – одежда, которую я помнила на нем, счета и другие документы, старые журналы с автомобилями, где еще сохранились выцветшие карандашные обводки вокруг объявлений о продаже машин, которые он, вероятно, никогда не планировал покупать. Но в основном это был хлам, и его без сожаления можно было засунуть в мешки для мусора.

Я удивилась своей сентиментальности, когда решила не выбрасывать одну из его фланелевых рубашек на пуговицах, синюю в клеточку, которую дарила ему на Рождество. Вряд ли он оставил ее, потому что она имела какое-то особое значение. В конце концов, это был самый практичный подарок, а папа был не из тех, кто разбрасывается вещами. Но мне показалось правильным ее сохранить, и я подождала, пока Коннер уйдет поговорить по телефону с Шани, чтобы сложить ее и засунуть на дно одного из чемоданов в своей комнате.

– Мне жаль, что твой план вчера не удался, – проговорила я, когда вернулась и увидела, что он повесил трубку. – Ты уже поговорил с этим парнем о возврате денег?

– Это не понадобилось. Он отправил их мне прямо через приложение с сообщением, что, если я не сделаю предложение до Нового года, мы сможем попробовать еще раз.

– Это неплохая идея, – согласилась я. – В Новый год будет классно.

Коннер пожал плечами.

– Все дело в том, что я начинаю думать, а не следует ли сделать это прямо в квартире и просто опуститься на одно колено, когда она однажды придет домой с работы.

Сдержанный подход, за который я ратовала с самого начала, но что-то в удрученном облике моего брата заставило меня отказаться от своих обычных антиромантических настроений.

– Может быть, взять паузу на несколько недель, чтобы что-нибудь придумать. Раз тебе не приходит в голову хорошая идея… или просто кажется, что момент неподходящий.

В дверь постучали, и я на мгновение растерялась, прежде чем сообразила, что это, вероятно, Сэм. Конечно же это оказался он, еще и с картонной коробкой и тремя стаканчиками кофе.

– Привет. – Он наклонился, чтобы коротко поцеловать меня, от чего у меня поджались пальцы на ногах. Я все еще не привыкла к таким неожиданным ласкам. В некотором смысле это было опаснее, чем секс. – Я увидел здесь машину Коннера и подумал… Извините, ребята, я не знал, какой кофе вы пьете, поэтому просто взял сливки и разные виды сахара.

Он разложил на столе поистине впечатляющий набор.

– Ты все это стащил?! – воскликнула я. – Если я позже увижу это в местной криминальной сводке, я тебя сдам.

– Но ты теперь соучастник, – сказал Сэм, указывая на то место, откуда я взяла два пакетика сахара и бросила в свой кофе. – Думаю, я могу рассчитывать на твое молчание.

Я была рада, что Коннер пододвинул свой кофе ко мне. Он провозгласил себя «простым человеком», что означало, что, если выдалась бессонная ночь, его вкусы сводились к Mountain Dew и Red Bull. Тем не менее со стороны Сэма было очень заботливо угостить моего брата кофе, и я в знак благодарности сжала его руку, неожиданно для себя, демонстрируя свою привязанность.

Это было не так уж и плохо. На самом деле, это было даже приятно – теплая и твердая рука Сэма в моей ладони, его улыбка, сразу же дающая понять, что он ценит это прикосновение. Я бы никогда не отпустила его, если бы Ленор не выбрала этот момент, чтобы торжественно выйти из укрытия.

Сэм присел на корточки, чтобы приласкать ее, и протянул руку, предлагая ее обнюхать, и маленькая предательница действительно это сделала. Я предположила, что формально она знала его больше, чем меня, поскольку они были соседями дольше, чем мы с Сэмом. Тем не менее, не смогла удержаться и недовольно буркнула под нос.

– Что? – спросил Сэм.

– Ничего.

– Она сказала: «Иуда», – услужливо подсказал Коннер. – Не уверен, кого она имела в виду – тебя или кота.

Я впилась в него взглядом.

– Ну, теперь-то я имею в виду тебя. Посмотрим, смогу ли я помочь с твоим следующим безрассудным планом сделать предложение, если ты собираешься вот так подставлять меня.

– Я вспомнил, – сказал Сэм, теперь лаская Ленор, которая если и не мурлыкала, то, по крайней мере, спокойно терпела прикосновение. Что плохого в том, что меня заводит то, как он гладит кошку? – Фиби прошлой ночью упомянула о флешмобе. Если ты планируешь нечто подобное, думаю, у меня есть для тебя идея.

– Чувак, да! – воскликнул Коннер. – Порази меня!

Сэм принялся объяснять, что в прошлом году он разучивал со своими третьеклассниками сценический танец, по-видимому, в основном состоявший из эмоций в онлайн-игре, которая нравилась большинству детей, и от этого у Коннера загорелись глаза, потому что он сам был большим ребенком. Они повторили несколько движений, которые показались мне бредовыми, но которые все больше и больше увлекали Коннера.

– Я мог бы отправить электронное письмо через родительский комитет, – предложил