Вот поросята неблагодарные, им бы только все твист да битлов играть! Я обвожу кислые лица парней строгим взглядом и беру в руки гитару.

– Этой песне попрошу уделить особое внимание, Фурцевой она очень приглянулась. И именно под эту песню я выбил для вас выступление в «России».

Начинаю петь. Лица «машинистов» понемногу светлеют, Петя даже пытается подыгрывать мне на ударных. Николай на слух записывает ноты, Федя строчит слова в тетрадку, постукивая ногой в ритм. К концу песни хорошее настроение к парням возвращается. Понравилось значит. Перехожу ко второй песне.

– А теперь признавайтесь, орлы: Адамо с его «Снегом…» пробовали перепеть?

– Ну… на ноябрьские у нас вечер отдыха в Гнесинке был, так что пришлось разучить – свой-то репертуар совсем маленький.

– И что, прямо на французском её спели? – ехидно интересуюсь я.

«Машинисты» смущенно отводят глаза. Что-то я даже слушать боюсь этот их «шедевр». А если они еще и хриплый голос Адамо пытались копировать, тогда вообще страшно представить, что у них получилось!

– Так, давайте больше не будем пугать людей вашим французским прононсом. И изображать из себя Адамо тоже. Заводите свою шарманку, но исполнять эту песню мы будем спокойно, хрипеть и горло драть не станем. А ты, Федь, записывай русский текст.

Ну… мелодию они уже играют более или менее сносно, и на том спасибо. Но до совершенства далеко. Дожидаюсь начала куплета и вступаю:

После первой части припева у меня нет никаких завываний, как у Адамо, просто идет проигрыш. А вот в начале второго куплета я тоже повторяю его прием с речитативом. И вот, ей-богу, получается у меня ничем не хуже, чем у француза. А по сравнению с более поздним магомаевским вариантом даже и получше, пожалуй. Все-таки текст и настроение этой песни изначально не предполагают такого надрыва в исполнении.

Парни довольно переглядываются, Федя радостно показывает нам большой палец.

– Вот так и будем ее теперь петь. А чтобы вы могли услышать «Снег…» в нормальном качестве, вот вам диск со звездами зарубежной эстрады. – Достаю из портфеля пластинки, привезенные из Японии, по очереди вручаю их «машинистам». Опять взрыв бурного восторга.

– Переписать себе разрешаю, но диски вы должны вернуть в идеальном состоянии. Незапиленные! Иначе больше никогда и ничего вам не принесу.

– Я лично за этим прослежу, – клятвенно обещает мне Николай, прижимая к груди яркий конверт с пластинкой.

И они тут же дружно утыкаются носами в список песен на обратной стороне. Дальше слышны только их громкие восторженные вопли: «Парни, здесь Хали-гали есть!», «О, черт, и Холлидей, и битлы!», «Далида»!

– Парни, смотрите… у него еще битлы! – с придыханием произносит новый член группы – басист Игорь, заметив в моих руках следующий диск в ярко-красной обложке.

– Это вам для ликвидации безграмотности и повышения вашего мастерства. Самый последний диск битлов. Ну, и «Каникулы любви» на десерт.

Вручив пластинки, смотрю на часы – надо бежать.

– Теперь покажите, что у вас получилось с «Каникулами…» и с «Комарово», а то мне уже ехать нужно.

«Машинисты» с готовностью демонстрируют разученные песни, с гордостью сообщают, что они пользуются огромным успехом в Гнесинке. Студенты друг у друга слова списывают, просят на магнитофон все их песни записать.

– Нет, вот это пока нежелательно.

– Почему? – В голосе ребят сквозит искреннее недоумение.

– Во‑первых, вам еще репетировать и репетировать до нормального уровня, потом самим будет стыдно за такую спешку. А во‑вторых, если завтра записи наших песен по рукам пойдут, то через неделю их уже в ресторанах петь начнут. И потом фиг докажешь, что мы были первыми исполнителями. Наша задача – сначала пластинку на «Мелодии» выпустить, ясно?

Парни неуверенно кивают. Но, кажется, до них все равно не доходит, почему нельзя бесцельно распространять свои записи в народе. Кому-то точно популярность Высоцкого и прочих «самодельщиков» покоя не дает…

С улицы Воровского мчусь на Ленинский проспект, время уже поджимает. По дороге внимательно посматриваю в зеркало заднего вида. Не то чтобы я остерегаюсь хвоста, просто самому интересно – приглядывают ли за мной? Степан Денисович, скорее всего, уже в курсе моего интереса к вдове Андреева, Литвинов по службе обязан доложить. Да и не просил я его держать это в тайне. А зачем? Ну, готовлю статью про покойного философа-эзотерика для журнала, и что? Андреева еще в 1957‑м реабилитировали. Может, я хочу о пагубном влиянии лженауки на умы молодежи написать. Официальный атеизм и материализм со смертью Хрущева в СССР отменять никто и не думает – пропаганда продолжает прессовать любителей потустороннего. А вот не отвлекайся от строительства светлого будущего на всякие глупости – пустое это и даже вредное!

Но судя по всему, хвоста нет, никто мной сегодня не интересуется. Пролетел весь Ленинский, обнаружил, что нужный мне дом стоит вдоль проспекта. Так что во двор я заезжать не стал, а свою «Волгу» припарковал прямо на проезжей части напротив магазина. На улице темнеет, на часах начало шестого. Надеюсь, Андреева в такое время уже дома. Проходя мимо ярко освещенного киоска «Союзпечати», не сдержал любопытства и поинтересовался у киоскера:

– Извините, а «Студенческого мира» в продаже нет?

– Ох уж мне этот «Мир»! – ворчит пожилой мужчина. – Вчера привезли пачку, так журнал за пять минут раскупили, устроили здесь давку. А сегодня с раннего утра замучили меня вопросами: когда еще привезут?

– Что, такой интересный журнал? – улыбаюсь я довольно.

– Да я и почитать-то толком не успел, расхватали все! А журнал совсем новый, только первый номер вышел.

– А чего тогда такой ажиотаж?

– Так там шикарная обложка – и вся молодежь как с ума посходила. Здесь же у нас недалеко общежитие институтское и школа рядом, – охотно поясняет киоскер.

Вот! А я говорил Когану-старшему, что обложка – это беспроигрышный вариант. Ведь главное для нового журнала что? Чтобы его для начала купили. А потом, когда люди начнут журнал читать, их уже и самих за уши от него не оттянешь.

– И когда теперь новый завоз ждать?

– Сказали, только в следующем месяце. Этот номер уже распродан, на складе его не осталось. Страна-то у нас огромная, а тираж у журнала пока небольшой. Молодежь на меня ругается, а я что поделаю? Пишите, говорю, жалобы Аджубею.