— Но мне нужно.

— Но ты еще…

— Дарэк.

Атайя бросила многозначительный взгляд в сторону ночного горшка в углу, после чего его величество покраснел и извинился.

Несколько минут спустя Атайя сунула ноги в тапки из оленьей кожи и поплелась в соседнюю комнату, чтобы присоединиться к остальным. Дриана приготовила еще один горячий чайник и поднос с овсяными лепешками. Прежде чем свернуться в удобном кресле рядом с тлеющим очагом, Атайя взяла одну лепешку и намазала ее медом.

— Думаю, все вы хотите узнать, что же произошло, — сухо сказала принцесса, заметив выжидающее выражение на лицах, обращенных к ней.

— Джейрен… рассказал нам о том, что видел, — осторожно произнес Мэйзон, словно не был уверен, что то, о чем поведал Джейрен, не является галлюцинацией, вызванной воздействием кахнила. — Похоже, корбал содержит в себе не только один вид силы.

Мэйзон и Хедрик, жаждущие услышать подробности, подались вперед, в глазах зажегся голодный огонек, выдающий истинных ученых, готовых на все ради обретения новых знаний. Они наблюдали за Атайей с таким выражением, с каким парочка бродячих котов следит за куском рыбы, покачивающимся в руке торговца. Напротив, лицо Дарэка выражало заметную озабоченность — и не без причины. Ночные события имели для него совершенно другие последствия. Без корбаловых кристаллов король утрачивал оружие против Атайи, если, конечно, она не докажет свою верность заключенному союзу, в которой поклялась. А если принцесса может не только противостоять этому оружию, но и способна повернуть его против короля…

Атайя налила себе небольшую чашку чая.

— Говоря кратко, я обнаружила, что корбал не просто блокирует наши заклинания, он направляет их силу, заключает ее в каналы. — И принцесса начала свой рассказ обо всем, что смогла запомнить: о смертельном страхе, благодаря которому ей удалось сфокусировать свою силу, о голосах кристаллов, о внезапном молчании, встретившем ее в самом сердце корбала, о том мимолетном, но пугающем впечатлении, которое произвели на нее похожие на вены тоннели, в которые никто до нее не проникал. — У них есть тропы и источник силы, так же, как и у нас, и кроме того, особый вид магии, заставляющий нас чувствовать несуществующую боль. Словно они… живые.

— По крайней мере когда находятся на свету, — сказал Мэйзон, с рассеянным видом уставившись в огонь. — Именно свет пробуждает силу корбалов, точно так же, как сама жизнь вызывает пробуждение наших магических сил. Однако они не обладают жизнью, подобной нашей. Ты сама говорила, что источник силы корбала не похож на источник, находящийся внутри нас, — он представляет собой не нагромождение звуков и образов, а место, где царит полное спокойствие. Рассуждая логически, камень просто не может обладать «мыслями» и «чувствами», ему нечего хранить в самом центре своей силы.

Слова Мэйзона вызвали в памяти Атайи ее столкновение с источником собственной силы. Она прикоснулась к нему в ту ночь, когда Родри похитил ее силу, и принцессе пришлось искать способ вернуть ее. То был незабываемый опыт. Стоя над ослепительной бездной света, составляющей самую суть ее существования, Атайя ощущала, как сама жизнь проходит перед ней, словно многоцветная и гудящая панорама. Все, что случилось, и все, что могло случиться в будущем, проплывало перед принцессой в нескончаемом нагромождении событий, кружась слишком быстро, чтобы Атайя могла отделить одно событие от другого.

— Природа кристалла, без сомнения, завораживает, — перебил Хедрик, — но меня гораздо больше волнует, почему ты поддалась ему так легко, почти сразу после того, как начала использовать его силу. — Седые кустистые брови мастера слегка нахмурились, выдавая его обеспокоенность. — Скажи мне, Атайя, посылая свою силу по каналам корбала, ты испытывала те же ощущения, как при использовании обычных заклинаний, или чувствовала нечто необычное?

— Необычное? — Атайя слегка присвистнула. — Вряд ли я способна судить об этом, мастер Хедрик. Я чувствовала, что могу управлять невообразимым количеством силы, что мои возможности беспредельны. Это было такое опьяняющее чувство — невозможно сравнить его ни с одним заклинанием, которое я когда-либо произносила в своей жизни. Меня вовсе не удивляет, что я поддалась ему, — добавила принцесса, пожав плечами, — я испытываю головокружение после транслокации, а это самое сильное из заклинаний, которое я знаю. Но это… — Охваченная благоговейным изумлением, она тряхнула головой, стремясь хотя бы на мгновение вызвать в памяти ту невыразимую силу, которой ей довелось управлять. — По мощности это нельзя даже сравнивать с заклинанием транслокации.

Мэйзон рассеянным движением положил ложку меда в чай.

— Вероятно, ты сломалась бы гораздо раньше, если бы не была вынуждена бороться за жизнь. Когда миновало бы потрясение от нападения, ты в полной мере ощутила бы последствия утечки собственной силы.

— Боюсь, дело тут не только в изнеможении, — пробормотал Хедрик, брови которого все еще хмурились. — Джейрен сказал, что ты не могла контролировать заклинание, которое уже произнесла.

В ответ Атайя тоже нахмурилась. Она еще не задумывалась над этим, а ведь действительно Джейрен говорил нечто подобное, прежде чем прикрыть корбал покрывалом. Он начал использовать тебя, — сказал он тогда, — а ты даже не сознавала этого.

— Я… не знаю, смогла бы я остановить его, — произнесла Атайя, ощутив внезапную дрожь. — Кристалл не дал мне такой возможности. Если я и была «захвачена» им, то не сознавала этого. Помню, меня очень беспокоил один вопрос — что, если корбал начнет пропускать свою силу через мои тропы быстрее, чем я смогу выдержать? Однако я была слишком переполнена восторгом, чтобы по-настоящему испугаться.

Хедрик сцепил пальцы, задумчиво перебирая ими.

— Я считаю, что мы говорим о вещах гораздо более важных, чем кажется на первый взгляд, — произнес он очень серьезно. — Думаю, из тебя просто выкачивали силу… твоя магия «истекала кровью», словно тебе вскрыли вену. Пойми, когда ты отыскиваешь свои природные заклинания на тропах сознания, тебе доступно ограниченное количество магической силы. Если ты вычерпаешь всю силу, то просто не сможешь накладывать заклинания — как после транслокации, когда тебе не удается вызвать простой ведьмин огонь. Прочие силы — те, что поддерживают в тебе жизнь, — останутся нетронутыми. Но передача силы по каналам корбала заставляет тебя слишком расточительно использовать свою энергию… вполне вероятно, до предела, за которым последует смерть. Корбал не только использует твою магию, он забирает твои жизненные силы.

Хедрик, Мэйзон и Атайя обменялись задумчивыми взглядами, в то время как Дарэк разглядывал колдунов с совершенно озадаченным выражением на лице. По его мнению, дискуссия приняла слишком эзотерический характер.

— Нам просто повезло, что Джейрен установил «заслон» между корбалом и тобой, прикрыв кристалл, — продолжил Хедрик. — Если бы он не сделал этого, ты могла бы просто истечь кровью — в магическом смысле, разумеется. Если, как ты говоришь, ты не сознавала опасности, кто знает, что случилось бы, если бы твое заклинание обрело еще большую мощь или если бы другие корбалы начали выкачивать из тебя силу? Возможно, ты не остановилась бы до тех пор, пока не стало бы слишком поздно. И как при смерти от потери крови, ты не испытывала бы боли, которая должна была бы предупредить тебя, — просто постепенно угасала бы и погружалась бы в забвение.