удастся мне опятьТакого олуха создать! Или такое чудо: Он умер, потому что был он скуп, Не полечился — денег было жалко, Но если б знал он цену катафалка, Он ожил бы, чтобы нести свой труп!

Маршак, по-моему, с одинаковым блеском воспроизводил английский юмор и шотландскую сентиментальность. Здесь я имею в виду его бесподобные переводы из Бернса, где с такой простотой и искренностью исповедуется женская душа:

Ты меня оставил, Джеми, ты меня оставил, Навсегда оставил, Джеми, навсегда оставил. Ты шутил со мною, милый, ты со мной лукавил, Клялся помнить до могилы, А потом оставил Джеми, а потом оставил.

Как просто, как трогательно, как берет за душу. Воспроизвожу по памяти, если ошибаюсь — прошу прощения. Но вот пишу — и дивлюсь мелодии стиха, его завораживающим повторам, его поразительным внутренним созвучиям…

А вот самое известное, беру только последнюю строфу:

Если кто-то звал кого-тоСквозь густую рожь, И кого-то обнял кто-то — Что с него возьмешь? И какая нам забота, Если у межи. Целовался с кем-то кто-тоВечером во ржи.

Трудно здесь не заметить отголосок некрасовской «Коробушки», с ее «Расступись ты, рожь высокая, Тайну свято сохрани». Сближает здесь Бернса и Некрасова фольклорный источник их поэзии, а поэт-переводчик сумел эту близость уловить. Сколько однако лукавства и веселой игры в этих «кто-то», «кого-то», «с кем-то»… Как удалось переводчику сделать эти стихи шотландскими и одновременно русскими, принадлежащими Бернсу и ему, Маршаку?!

Не проверяла, но трудно поверить, что кто-то из современных поэтов осмелится после Маршака взяться за Бернса! Непредставимо!

С Шекспиром сложнее. Сейчас модно говорить, что Маршак не передал масштаба Шекспира, его шероховатости и непристойности. Непристойности действительно не передал, теперь, когда мы прочитали такие переводы, как например, перевод Анатолия Либермана, как кажется, специально нацелившегося на передачу этой стороны шекспировских сонетов, видно, что у Маршака все гораздо целомудреннее. Не уверена, что исключительно по причине собственной чистоты. Кстати говоря, Маршак всегда был озорником, в детских стихах позволял себе разные словечки — «рожи прохожих» — в Мистере Твистере, которые цензура не пропустила, «на фига» где-то еще, сейчас не вспомню где, но тоже исправленное, по требованию цензуры. Если уж исправляли невинные шалости в детских стихах, то «неприличие» в стихах для взрослых, конечно, не пропускали.

Корней Чуковский

Шекспир у Маршака на редкость гармоничен, эти стихи написаны так, что каждое их слово можно выбивать на камне. Отнюдь не Шекспир-балагур, а мудрый и прошедший через испытания мыслитель. И разве в этих поразительных стихах не гигантский масштаб личности?

Когда меня отправят под арест — Без выкупа, залога и отсрочки, Не глыба камня, не могильный крест — Мне памятником будут эти строчки.

Ни убавить, ни прибавить.

Правда, была у меня мысль, что в одном самом известном шекспировском сонете «Ее глаза на звезды не похожи» я бы одну строчку переиначила. Но, как оказалось, я просто неправильно запомнила последнюю строчку: «Но милая сравнится с той едва ли, кого в сравненьях пышных оболгали».

На самом деле, эта строчка у Маршака звучит так: «Но все ж она уступит тем едва ли, кого в сравненьях пышных оболгали». Моя вина, не доверяла поэту, считала, что здесь он поторопился. Но нет, был Маршак, как известно, «трудоголиком», работал по многу часов, совершенствуя написанное. А еще — и это меня очень обрадовало, когда прочитала у Матвея Гейзера, — знал Самуил Яковлевич наизусть все произведения из собрания сочинений Пушкина, причем со всеми редакциями. Со всеми редакциями — слыхано ли? Уникальное знание!

Напоследок несколько слов о Маршаке и Чуковском. Были они друзьями-соперниками. Часто акцент делается на втором слове в этом словосочетании. Я же хочу сказать об их общности.

Современники, почти ровесники. Оба не из столиц. Оба на заре литературной карьеры, работая корреспондентами газет, побывали в Англии и вынесли оттуда знание языка и любовь к английской литературе, в частности, к поэзии. Оба переводили английских поэтов. Чуковский начинал с Уитмена, к которому Маршак, вроде бы, не подступался, как Корней Иванович не подступался к Бернсу и Шекспиру. Поле, которое они поделили между собой, — английская детская поэзия. Вот где оба были на высоте. И ей-богу, мне нужно очень сильно задуматься, чтобы определенно сказать, кто автор «Шалтая-Болтая», — Маршак или Чуковский.

И правда, кто?

Конечно же, разные они были — и характерами, и манерой. Их детские стихи сильно разнятся.

У Маршака размеренность, гармоничность, ясное развертывание сюжета… У Чуковского — плясовые ритмы, импровизационность и спонтанность… Но трудоголики — оба. Детьми любимы и дети в душе — оба. Заступались за Бродского и Солженицына тоже и тот, и другой.

А сколько смешного, яркого, веселого в их детских стихах!

<…>

В рукава просунул руки — оказалось это брюки.

<…>

А с платформы говорят — это город Ленинград.

<…>

Во что бы то ни стало/ Мне надо выходить/. Нельзя ли у трамвала/ Вокзай остановить!

<…>

Искала старушка четырнадцать дней/ А пудель по комнате бегал за ней.

Это Маршак.

А сколько такого у Чуковского!

<…>

А слониха вся дрожа так и села на ежа.

<…>

Волки от испуга скушали друг друга.

<…>

Ох, и тяжкая это работа / Из болота тащить бегемота.

Разные-то они разные, но юмор и у того и у другого отменный, оба к тому же «языкотворцы» — все приведенные мною строчки вошли в язык, в сознание и жизнь нескольких поколений.

К 75-летнему юбилею Маршака Чуковский написал о нем статью — глубокую, интересную, дружескую, далекую от зависти и обычно приписываемых ему злокозненных «приколов». Прочитайте — она публикуется в сборниках воспоминаний о Маршаке. Она — ответ тем, кто видит в этих двух писателях только соперников.

Лидия Чуковская

Лидия Корнеевна Чуковская, дочь старика Корнея, работала у Маршака в «Детгизе» и — при всей своей пресловутой суровости и резкости в оценках — Самуила Яковлевича любила и отзывалась о нем с нежностью и уважением. Дорогого стоит.

Жизнь и смерть Василия Гроссмана

17.12. 15

К 110-летию Василия Гроссмана, 13 декабря 2015 года, на канале КУЛЬТУРА повторно показали документальный фильм Елены Якович «Я понял, что я умер (2014)». Фильм этот я напряженно смотрела год назад, но и сейчас была прикована к экрану.

Так страшно складывалась жизнь замечательного