Киссур молча достал из кармана свежий «бублик», перезарядил пистолет и щелчком сбросил предохранитель. Глазок на верхушке «бублика» налился зеленым светом. Ашиник закрыл глаза и вытянул руки вперед. Бемишу, в свете факелов, были ясно видны молодое, покрытое потом лицо и цыплячья шея предводителя сектантов. Его глаза горели синим газовым пламенем. «Молодец мальчишка», – шепнул рядом Джайлс. Киссур поднял веерник.

– Не смей стрелять, Киссур, – сказал Бемиш.

– Да вы что, – зашипел сбоку Джайлс.

Бемиш оттолкнул его и вскочил на помост.

– Не смей стрелять!

Разъяренный Киссур повернулся к нему, и Бемиш невольно сделал шаг назад. Они были почти одного роста, Бемиш и Киссур, – оба поджарые, крепкие, тренированные, – но в белокуром варваре была та энергия дикого волка, которая напрочь отсутствовала в цивилизованном бизнесмене.

– Молчать, – рявкнул Киссур.

– Я не могу позволить, чтобы на моих глазах убивали человека! Во что бы этот человек ни верил!

– Бес! – завизжал Ашиник, – смотрите, люди, он знает, что не может меня убить!

Толпа угрожающе загудела и подалась к помосту.

– Сукин ты сын, – заверещал Джайлс, выдергивая из-под мышки лазерный «Кадет».

– Убейте их, – закричал Ашиник, – они не могут причинить вам вреда!

Люди напирали на помост.

– Еще шаг, и мы стреляем, – заорал Джайлс.

– Стойте! – вскричал Бемиш.

Как ни странно, толпа приостановилась.

Бемиш повернулся к толпе, расставив ладони – местный жест обращения.

– В чем вы меня обвиняете? – спросил он. – Не всех иномирцев, потому что, знаете ли, я не могу отвечать за любого проходимца, который родился по ту сторону неба. В чем вы обвиняете конкретно меня, Теренса Бемиша, главного над Ассалахской стройкой?

Из толпы раздались нестройные возгласы:

– Деревню бьют… Ходят пьяные… Землю отняли… Получают много…

– Ах, получают много! – заорал Бемиш. – А почему вы не получаете много? Я вам предлагал работу? Предлагал! У меня сотни работ для вас! Та к кто же виноват в том, что вы получаете меньше? Я? Или те, кто запрещает вам идти работать на стройку?

Толпа заволновалась. Видно, что мысль о виновности секты в происходящих недоразумениях уже проскакивала среди разных голов, особенно молодых, только вслух ее не высказывали, а невысказанная мысль как бы и не существует.

– Порядка на стройке нет, – выкрикнули из толпы.

Бемиш поднял руку.

– Вы правы. Я не смог обеспечить порядка на стройке.

И повернулся к Ашинику:

– А ты можешь обеспечить порядок?

– Боги все могут, а я их слуга здесь, в этой земле, – сказал Ашиник.

– Очень хорошо, – сказал Бемиш, – ваши приверженцы правы. Я не могу обеспечить порядок на стройке. Государь, в конце концов, не может обеспечить порядка во всей стране, кто я такой, чтобы обеспечить порядок на космодроме? На стройку стеклись подонки и негодяи, и я не могу разглядеть, кто негодяй. Поэтому я прошу вас, Ашиник, стать моим заместителем, уволить тех, кого вы сочтете нужным, и набрать тех, кого вы сочтете нужным.

Сектант поглядел несколько ошеломленно.

– Я не могу служить бесам, – сказал Ашиник.

– В таком случае, – сказал Бемиш, – каждая пьянка, драка и мерзость, которая произойдет на космодроме, будет происходить отныне по вашей вине. Потому что, работая на стройке, вы могли бы эту мерзость предотвратить. Почему вы отказываетесь от возможности сделать людям добро? Не можете? Тогда чего вы морочите людям головы, называете себя человеком силы? Не хотите? Тогда чего вы называете себя праведником?

Серая толпа, похожая на огромную тысяченожку с горящими глазами факелов, заворочалась и зашевелилась, и к Бемишу, стоящему на помосте, долетели голоса:

– А ведь если бы Ашиник стал начальником, то и в самом деле все пошло бы по-другому.

Ашиник молчал. Бемиш ждал: что же это за человек и что в нем сильнее: жажда навредить людям со звезд или помочь крестьянам?

– Вы же знаете мои убеждения, господин Бемиш, – проговорил Ашиник, – думаете, я откажусь от них ради окошечка, из которого у вас выдают жалованье?

– Я, – сказал Бемиш, – верю в свободу совести. А свобода совести – это не тогда, когда позволяешь сотрудникам верить в то, что тебе нравится, а тогда, когда позволяешь сотрудникам верить во все, что им угодно. Считаете меня бесом – считайте. А если боитесь, что близкое знакомство со мной поколеблет ваши убеждения, – выходит, им грош цена?

– Хорошо, – сказал Ашиник, – я принимаю ваше предложение.

– Вы с ума сошли, Бемиш, – тоскливо промолвил Джайлс.

Киссур с досадой взвесил в руке ствол и швырнул его в колодец черной Адере.

– Дурак ты, Теренс, – сказал он, – и все вы, иномирцы, дураки. Получается, что от вашего оружия и в самом деле проку меньше, чем от надувательства.

* * *

На следующий день старый бандит был увезен в столицу на грузовике. По пути грузовик был остановлен толпой крестьян-сектантов, бандита вывели наружу и поволокли в деревню, но так уж сложилось, что по пути его разорвали на кусочки.

Не извещая совершенно об операции местных полицейских, Бемиш вызвал из столицы отряд из людей в масках, но с хорошо различимым варварским акцентом, – в основном это были бывшие воины Киссура, – и они прочесали бараки для наемных рабочих, беспощадно выуживая всех, кто выглядел подозрительно. Таких набралось около пятидесяти человек, – их избили до беспамятства, погрузили в сетку и прицепили сетку к грузовому флайеру. Флайер сделал три победных круга над космодромом и улетел в столицу.

Затем Бемиш запустил в бараки Ашиника и его сектантов. Он дал Ашинику полную власть – и не ошибся. Молодой фанатик был отличным организатором, и, видимо, его шпионская служба досконально знала, кто из рабочих в бараках – перспективный сектант, затюканный бандитами и ворами, кто – крепкий работник в стороне от этих дрязг, кто в прошлом году грабил банк в Иниссе, а кто попрошайничал в Верхнем Харайне. Ашиник просто приносил Бемишу списки подлежащих увольнению, и Бемиш их подмахивал, не требуя объяснений, которых все равно бы не получил.

В тот же день Бемишу позвонил Шаваш и потребовал в категорической форме ареста сектантов. Бемиш отказался, сославшись на необходимость покончить с бандитами. Тогда Шаваш сказал, что он дает Бемишу две недели на то, чтобы покончить с бандитами, а потом Бемиш должен, в свою очередь, арестовать сектантов за превышение власти, самосуд и садистское отношение к подчиненным. Собственно, Шаваш даже не предложил этого плана действий, а как бы сделал вид, что это – план Бемиша с самого начала. Уничтожить одну заразу с помощью другой и потом списать на вторую всю мерзость, случившуюся при уничтожении первой заразы.