В течение недели на стройке воцарились порядок и чистота. Бемиш не заблуждался насчет методов, какими эта чистота достигалась: он видел, как по приказу Ашиника двое уборщиков пороли третьего за невымытую после смены тряпку: пороли с оттяжкой, с криком, солеными розгами.

Две недели Бемиш безмолвно подписывал просьбы Ашиника, включая просьбу о приобретении за счет компании трехсот метров белого шелка и трех белых гусей, несмотря на то что Бемиш был вполне осведомлен, что белый шелк пойдет на пояса, которые сектанты исписывали заклинаниями и носили на теле, а белые гуси пойдут на гадание о судьбах бесов.

В начале третьей недели Бемиш поймал своего нового заместителя по кадрам на том, что тот сидел и читал руководство по устройству и ремонту аппарата лазерной сварки, чего не стоило делать сектанту, полагающему, что лазерная сварка суть наваждение и морок.

* * *

Через день на Вею прилетала высокопоставленная делегация финансового совета Федерации. Делегация должна была изучить состояние вейской экономики и собрать сведения о предоставленном Федерации целевом кредите Галактического Банка. С точки зрения Бемиша, такой сбор данных был излишней роскошью, потому что он еще не видел ни одного целевого кредита, использованного иначе, чем на постройку загородных усадьб для ведавших его распределением чиновников. Кредиты были огромные, и усадьбы получались роскошные. А так как кредиты давались все равно под гарантию государства, чиновникам Федерации было трижды плевать, на что они пойдут.

Делегация села на Ассалахском космодроме и выразила желание осмотреть построенные сооружения, а также вторую очередь стройки, отделенную уже от действующего космодрома плетеной железной сеткой.

Делегация пришла в восторг от порядка на стройке. Прощаясь с Бемишем, глава делегации, заместитель председателя Галактического Банка Содействия Развитию, сказал, что у него блестящий профсоюзный лидер.

– Это просто поразительно! Теренс, где вы нашли такое сокровище? Вы видели, как его слушают рабочие? Они смотрят ему в рот, словно он пророк какой, а ему нет и двадцати пяти!

Зампред сказал, что этакому парню надо срочно дать стипендию и отправить в Хевишем или Гарвард, и обещал дать на этот случай рекомендацию.

По отъезде делегации Ашиник спросил Бемиша, почему вместе с иномирцами не приехал Шаваш, который, собственно, и нес главную ответственность за распределение вышеупомянутых кредитов. Бемиш ответил, что Шаваш был занят. На самом деле Шаваш позвонил за час до вылета и сказал, что он приедет только в одном случае – если увезет с собой в мешке голову Ашиника. Шаваш так и выразился: «голову».

– Вы знаете, – спросил Шаваш, – что это «знающие путь» устроили на меня последнее покушение?

– Откуда мне знать, – огрызнулся Бемиш, – если вы повесили за него совсем других людей?

* * *

На следующий день Бемиш увидел, что акции компании «Окури» довольно резво идут вверх и что это происходит оттого, что «Окури» якобы получила от императора право на разработку недавно обнаруженных в Чахарских горах медных залежей. Бемиш позвонил Шавашу, чтобы узнать, правда ли «Окури» отхватила этот кусок, или кто-то просто распускает слухи, чтобы сорвать бабки, и есть ли в Чахарских горах медь вообще.

– Меняю сведения об «Окури» на яйца Ашиника, – сказал Шаваш.

– Нет, – сказал Бемиш.

– Что с вами, Теренс, неужели вы в него влюбились? Никогда не замечал в вас склонности к мальчикам.

Бемиш задохнулся.

– Я шучу. Вы ведь любите совсем другую – женщину, – многозначительно и тяжело сказал министр финансов. И отключил связь.

Этим вечером, когда Ашиник ужинал в общей столовке, к нему подсел Бемиш. После чая Бемиш спросил:

– Почему ваши единоверцы так не любят Шаваша?

Ашиник помолчал.

– Шаваш – взяточник и негодяй.

– Ашиник, сынок, все вейские чиновники взяточники и негодяи. Однако Шаваша вы не любите куда больше, чем, скажем, Ахаггара или Ханаду, – а ведь вреда они причиняют не меньше.

– Ханада не пытался уничтожить нас.

– Вот как? А Шаваш пытался?

– Да. Он наводнил наши Кольца шпионами и раскольниками. Он подкупил тех, кто нетверд в истине, и они стали проповедовать всякую чушь, и многие дали совратить себя.

– Какую именно?

– Он подкупил Дахака, и Дахак стал говорить, что бесов нельзя исключить из числа сынов Божиих и что бесы не будут осуждены навеки. А еще он подкупил Амарну, и Амарна стал учить… – Ашиник вдруг остановился. – Наше учение вас не касается, – докончил он.

Бемиш не смог сдержать улыбки.

– Ты уверен, что каждый верующий, который верит не так, как ты, обязательно подкуплен или совращен?

– Эти люди были подкуплены Шавашем, – отрезал синеглазый проповедник.

Бемиш помолчал. Вообще-то слова Ашиника походили на правду. Ведь и сам Шаваш когда-то сказал Теренсу, что главное, что убивает еретиков, – это раздоры внутри секты. И вообще, это было очень похоже на Шаваша. Да, этот чиновник крал, воровал, и недаром про него ходила шутка, что изо всех богов Шаваш больше всех завидует десятирукому Хагге: представляете, сколько добра можно наворовать десятью руками? Но при том только Шаваш, среди всех окружавших его взяточников, мог быть всерьез озабочен будущей опасностью, которую представляли «знающие путь».

Да. Очень похоже, что Шаваш пытался справиться с сектой способом, который не вызвал бы международного скандала. Одно дело – публично повесить сектантов, обозлив тем самым все комиссии по правам человека, другое – заставить их передушить друг друга.

* * *

В конце третьей недели Бемиш застал Ашиника на краю строящегося сектора. В руках парень держал пистолет Бемиша, видимо добытый им из ящика в кабинете, и, вынув зарядную камеру, задумчиво разглядывал «бублик». В десяти метрах от Ашиника возвышалась здоровенная базальтовая глыба, которую оставили на краю поля по причине ее неподъемности. Теперь глыбу мог утащить обыкновенный «Атари» в два приема: она была рассечена посередине, края рваной раны вскипали черной базальтовой пеной.

Огонек на верхушке «бублика» мигал красным – заряд был израсходован дотла. При виде Бемиша щуплый паренек бросил оружие на траву и спросил:

– И почему вы не позволили Киссуру стрелять в меня?

Бемиш покачался с носка на каблук.

– Я уже говорил. Я не могу позволить, чтобы на моих глазах совершалось преднамеренное убийство, даже с согласия жертвы.

– А я думал, эта штука не может убить меня. Я тогда подумал, что вы помешали Киссуру доказать мою правоту.

Бемиш молча смотрел на юношу. Интересно, сколько же времени ему потребовалось, чтобы четвертовать глыбу? «Бублик» «Стара» был рассчитан на сорок восемь минут стрельбы в автоматическом режиме.