– Так чего ждать? Сразу беляков уконтрапупить, да всех делов! Разговаривать еще с ними…

Затянувшись, я выпустил струю дыма в небо и подытожил:

– Мы не знаем, беляки это или нет. Так что – вначале говорить будем. А сейчас хватит трындеть. По местам!

Комсостав разбежался по подразделениям, а я прислушивался к далекой, постепенно затихающей перестрелке у нас в тылу. Судя по пулеметам, мои ребята уже вовсю действуют. Но долго слушать не получилось, так как еще автоматчиков охраны надо проинструктировать и место нужное занять. Метрах в двухстах, перед нашими позициями. В конце концов, не зря же я глушаки делал? И если у меня сейчас все получится, то эти две сотни гайдамаков мы размотаем очень быстро…

Успели вовремя, так как лишь распределились за кустами, на дороге показались всадники дозора. Они оторвались метров на пятьсот от основных сил и сейчас переговаривались на ходу, прислушиваясь к далекой стрельбе. Пулеметы, что характерно, к этому времени замолкли, и лишь изредка доносились редкие хлопки винтовочных выстрелов.

А колонна показалась уже почти целиком, вывернувшись из-за поворота, скрытого редкими деревьями. Правда, до них еще довольно далеко, зато дозор подошел к нам почти вплотную. Автоматчиков в высоких кустах фиг они разглядят, но просто чудо, что пока не заметили остальных бойцов батальона (не зря я дрочил своих морпехов по маскировке). Только это может произойти в любую секунду. Поэтому кивнул Бергу, который понятливо поднял наган, оснащенный трубой глушителя. Я взял в руки такой же и, глядя сквозь ветки кустов, привстал.

Так – вражин перед нами четверо. Двое едут бок о бок, а еще пара на несколько метров их опережают. Красномордый тип в папахе (судя по всему, главный) отвлекся, что-то втолковывая едущему рядом парню. Зато передние активно крутят головами. При этом у всех винтовки не за плечами, а поперек седла.

Я же ждал, пока высокая купа кустиков скроет дозорных с глаз остальных УНРовцев. Есть! Визуальный контакт пропал. Не мешкая, встав на колено, прицелился и открыл огонь. ЩЕЛК! ЩЕЛК! ЩЕЛК! ЩЕЛК! Довольно громкие щелчки моих выстрелов переплетались с огнем барона, а расстреливаемые падали один за другим. Первым получил пулю усатый парняга, едущий впереди. За ним, царапая пальцами грудь, завалились красномордый с собеседником. Четвертый какую-то секунду держался в седле (я даже хотел ему добавить), но потом и он обмяк, оседая набок, так же как остальные.

Тут же из кустов метнулись мои ребята охраны и, ухватив лошадей под уздцы, помогли им избавиться от скоропостижно отдавшего концы груза. Мертвецов быстро уволокли в кусты, а четверо, вскочив на освободившихся лошадок, так же неторопливо, как это делал дозор, поехали дальше. При этом вся четверка сменила свои панамы на трофейные головные уборы.

Барон от слаженности действий аж языком прицокнул в удовольствии. Ну еще бы – вот что могли увидеть от колонны? Их дозорные скрылись за кустами и через несколько секунд опять появились в поле зрения. То есть никаких заминок не было. Щелчки уже со ста метров вообще не слышны, а то, что цвет у формы несколько другой, так попробуй еще это разглядеть с такого расстояния. Главное, что общие силуэты те же самые, включая острохарактерную папаху.

Ну а мы, убедившись, что все прошло нормально, пригибаясь и прикрываясь растительностью, рванули к своим. Рысили столь резво, что даже опередили наших липовых дозорных. Те же через несколько минут проехали сквозь залегших морпехов и стали удаляться в сторону редких далеких выстрелов.

А колонна тем временем приближалась, не ожидая подвоха. И когда расстояние сократилось до двухсот метров, по ней, после моего свистка, кинжальным огнем ударили свинцовые струи. Выстрелы винтовок и пулеметов слились в один сплошной грохот. Сзади, добавляя звукового сопровождения, захлопали минометы, и сбоку от дороги расцвели султаны разрывов. Ковыряя оглохшее от стрельбы ухо, я, исключительно для себя, но от этого не менее злобно, заорал:

– За каждую мину спрошу! Мазила!

Нет, было понятно, что с первого выстрела попасть нереально и пристрелка в любом случае нужна, но вот хотелось поорать, выплескивая адреналин. Слишком уж картина получалась фееричная. Передние несколько рядов УНРовцев смело будто косой в первые секунды. Похоже, пули там не по одному человеку пробивали… И пока остальные порскали в придорожные кусты, на дороге осталось валяться не менее полусотни солдат. А может, и больше. Кстати, телепатия однозначно существует, потому что уже вторым залпом достойный ученик Васильева влупил почти точно, куда надо. А потом стал гвоздить так, что в воздух летели какие-то доски и даже обломки тележных колес.

Уже после первого хлопка минометов взревели моторы броневиков, которые выкатились из-за деревьев и, набирая скорость, поехали на сближение с противником. Я же, приникнув к биноклю, стал смотреть, что предпримут влипшие в засаду вороги.

Те повели себя довольно предсказуемо. Увидев прущую в их сторону броню, вооруженные лишь винтовками, залегшие под огнем люди резко подхватились и чесанули туда, откуда пришли. Но броневики ездили быстрее, чем они бегали. Поэтому, очень быстро сблизившись, начали стрельбу практически в упор. Да и наши не самоходные пулеметчики не спали… Гайдамаки снова залегли. На этот раз, похоже, окончательно. А я, поднявшись во весь рост, дунув в свисток, махнул рукой, приказывая ударным взводам идти на сближение с противником. С такого расстояния перестреливаться можно долго. При этом лишь боеприпасы зря пожжем. Тем более ворогам пока явно не до нас. Все их внимание приковано к плюющимся огнем броникам.

В принципе, мои командиры это тоже поняли, поэтому штурмовые группы, еще до свистка, рывками стали выдвигаться вперед, увлекая за собой остальных. Сойдясь с солдатами метров на пятьдесят, опять залегли и стали пугать шароварников своим любимым криком «полундра!». Тех, кто с испугу пытался отстреливаться, тут же брала на свинцовую заметку порыкивающая моторами броня.

Но продолжалось сопротивление совсем недолго. К тому времени, когда я с охраной дошел до передовой цепи, враги стали сдаваться. В смысле те, кто выжил, потому что три броневика – это шесть пулеметов, успевших натворить дел еще до подхода штурмовиков. Нет, какие-то наиболее быстроногие и сообразительные единицы успели удрать в степь, скрывшись за пологими холмами (в этот момент сильно не хватало Буденного с его казачками), но основную массу мы покрошили.

Наши еще выковыривали из кустов пытавшихся спрятаться, а хозяйственный Михайловский уже производил ревизию телег, в которых везли пулеметы и боеприпасы. При этом, подняв гнутый щиток, с непредусмотренной заводом рваной дырой, явно матерился, вспоминая нехорошими словами минометчиков. Ну да ничего. Боеприпасы, думаю, мы трофеями компенсируем, а то, что «максимки» разбиты, так это пустое. Главное, что их против нас не успели применить.

Сидя на броневике, я осмотрелся, соображая, что же у нас получилось. А получилось хорошо. Несколько десятков пленных согнали в общую кучу, попутно освобождая их от оружия и амуниции. Трофейщики, в сопровождении групп зачистки, активно обдирали убитых. Санитары, на легких брезентовых носилках, трусцой тащили кого-то из наших к появившимся из-за холма медицинским машинам. Вернее, к той, где базировался хирург. У батальонного Пилюлькина, в специально расширенной будке, целая операционная ездила. Со всеми клистирами, склянками, инструментами и операционным столом. Что-то можно было делать прямо в самодельном кунге[34], а в случае необходимости ставилась отдельная медицинская палатка.