— Я им говорю: куда же вы едете, если не в центр? Так что бы вы думали? Качают головой — нет, не пойдет. Может, пробок в центре боятся? Прямо не знаю, что за народ такой чудной пошел. — Жанна Марковна изящным движением расстегнула куртку. Под ней оказался совсем уж молодежный оранжевый свитер-квадрат.

— Разрешите помочь. — Колосов галантно принял норку, повесил ее в шкаф. — Здравствуйте, вот давно хотел с вами побеседовать, Жанна Марковна.

— Неужели? Со мной? У вас вчера такой грозный голос был по телефону, я даже струсила немного. А вы гораздо моложе, оказывается, своего баса. — Жанна Марковна натянуто заулыбалась.

Никита придвинул ей стул. Сел сам. К этому допросу он готовился с утра. Правда, звонок Обухова несколько выбил его из колеи, но это было не страшно. Час назад на его стол легли данные вчерашнего вечернего прослушивания телефонов Басманюк. Увы, надежды не оправдались: вечером Жанна Марковна никому не звонила и тем, что ее неожиданно вызывают в уголовный розыск, не делилась. Однако...

— Извините, можно спросить? — Она вопросительно смотрела на Колосова. — А что, нам уже сегодня можно приступать к работе? Когда я к вам ехала, мне Валерий Викторович звонил, сказал, чтобы сегодня я, как обычно, вышла... Я так удивилась, я думала, мы теперь не одну неделю без работы насидимся. У вас же следствие идет.

— Нет, казино снова открыли. Следствию это не мешает, — ответил Никита. А сам чертыхнулся: вот так всегда! Рано с «прослушкой» поторопился! Вечно этот проклятый почасовой лимит по рукам вяжет!

— Странно, а я думала... — Басманюк порылась в сумочке, достала сигарету, зажигалку, щелкнула ею, прикурила. — Ой, я без разрешения. Можно?

Колосов только руками развел: желание дамы — закон. И закурил сам.

— И казино ваше открыли, и убийства расследуются, — произнес он философски, — и преступник скоро будет найден, предстанет перед судом и понесет заслуженное наказание за смерть невинных людей. По существу — пешек в чужой грязной игре...

Жанна Марковна внимательно слушала эти нехитрые милицейские сентенции.

— Да, мы все потрясены этим ужасом, — сказала она. — Это так нервирует всех, пугает. Дестабилизирует обстановку в казино, мешает персоналу работать. Отпугивает клиентов, наконец. Ползут какие-то дикие сплетни, слухи, копятся невообразимые подозрения. Ну и просто людей жалко — убиты, застрелены. Кем? За что?

— А у вас самой есть какие-то на этот счет подозрения, версии? — поинтересовался Никита.

— Нет, ни малейших. Кому в голову могло прийти убить этого старика Тетерина? Ну, с Таураге дело более ясное. У них с Газаровым, которого вы сразу же задержали, давно к этому шло.

Колосов откинулся на стуле.

— Жанна Марковна, — сказал он, — давайте для начала уточним круг ваших непосредственных обязанностей в казино. Я вот слышал там, вас пит-боссом называют. Для женщины это весьма... солидно.

— Ой, что вы, я обычный менеджер, — Жанна Марковна улыбнулась. — Настоящий пит-босс у нас Китаев. Этот уж точно всегда за всех и за все отвечает. Мой участок — игорные залы. Точнее, Большой зал: четыре карточных стола, стол рулетки и колесо Фортуны.

— В ваши обязанности входит наблюдать за игрой на столах, за игроками и крупье?

— Да.

— И за выигрышами и проигрышами?

— Совершенно верно.

— А за шулерами?

— За кем? — Жанна Марковна снова улыбнулась. — О, про них в основном в романах про Москву бандитскую пишут. У вас устарелый стереотип, мой дорогой.

— Что, карточные жулики к вам не заглядывают? Да в жизни не поверю, — усмехнулся Колосов. — Да вот, недалекий пример. Витас Таураге — покойник. О них, конечно, ничего кроме хорошего, но... разве он не был самым настоящим шулером?

— Ну уж извините — нет! — пылко воскликнула Басманюк.

— Как? А разве это не чисто шулерский прием — запудрить лоху мозги, втолкнуть его в крупную игру, взвинтить умело ставки и обобрать его до нитки? Как это говорят — бедным сделать? Ну, пусть Таураге проворачивал это не в компании вокзальных шулеров, но ведь сговор-то все равно же был. Об этом во время игры и крупье знал, и вы, пит-босс. Все, кроме несчастного доверчивого клиента.

— Ну, уж и не такие они несчастные. Мы насильно никого к себе не тянем, — ответила Жанна Марковна. — И ничего противозаконного Таураге не делал. Подобные игроки есть во всех казино. И у нас, и за границей. Я и в Монте-Карло была, и в Бадене... Да, соглашусь, они существуют для того, чтобы привлечь клиента к игре, чтобы в нужный момент ее обстроить, ввести в происходящее некую долю риска, азарта. Но, простите, в этом и суть азартной игры на деньги. Тут уж как кому повезет. Таураге всегда действовал в интересах казино. И никогда, за это я ручаюсь, не предпринимал в отношении наших клиентов нечестных приемов. То, что он был искусный игрок, — это уже другое.

— Ну да, зачем ему карты внаглую передергивать под столом? Он же не свои деньги каждый вечер проигрывал, выигрывал. Ну а что вы подразумеваете тогда под нечестными приемами, интересно?

— Когда тебе карты сдают и вместо козырного туза у тебя на руках вдруг святой Павлик[1]окажется, — усмехнулась Басманюк. — Шесть тузов в одной колоде.

— И в казино ваше подобная скользкая публика не проникает?

— Мы за этим строго следим.

— А крупье у вас... Там, кажется, какие-то правила особые для них, я слышал — им запрещено спорить с клиентами, вступать с ними в сговор и даже просто общаться вне работы, да?

— Естественно. Крупье мы в основном подбираем женщин. Я считаю, что это самый оптимальный вариант. Они внимательны, собранны, точны. У них лучшие математические способности. Потом, женщины симпатичны и более терпеливы. Иногда, знаете, попадется этакий глот[2]. Видит, что проигрывает, и начинает скандалить, придираться. Крупье-мужчина, я сколько раз наблюдала, не вытерпит, сорвется. А у девочек моих нервы всегда в порядке.

— А если вам, как управляющему, вдруг станет известно, что одна из ваших девочек... крупье... вне работы поддерживает весьма тесные контакты с постоянным посетителем казино? Каковы будут ваши действия?

— Ну, я доложу Валерию Викторовичу и буду настаивать на увольнении сотрудницы. Это категорически запрещено правилами и, кстати, общими правилами казино. И это совершенно правильно, потому что...

— А если вдруг Валерий Викторович Салютов узнает, что и его пит-босс находится в таком вот щекотливом положении? — тихо, очень тихо спросил Никита. — Что будет тогда?

Басманюк напряглась, подалась вперед.

— Я вас не понимаю. — Голос ее моментально сел, как тогда по телефону, словно она простудилась.

— А я вам охотно объясню, Жанна Марковна. Но сначала был бы признателен, если бы вы сами ответили на два моих вопроса. Вы помните вечер, когда произошло первое убийство?