Не менее худо дела шли под водой, хоть в полной темноте и не было видно, что там творится. Анка, повинуясь драконьем чутью на беду, рыбкой нырнула за борт, в свете огня заметив, как много утопленниц схватилось за щупальца спрута, вгрызаясь в его плоть и принесёнными канатами пытаясь его связать. Король отбивался как мог, используя не только физическую силу, но и магический рёв, от которого немало шелки всплыло на поверхность. И всё равно этого было недостаточно.

Атака была спланирована не только Каргатским королём, но и его учителем, поэтому, когда шелки стали сдавать, к ним на помощь поспешили ахийские твари, создания, что были захвачены разумом Ктуула и превращены в его рабов. Они тянули Агондария на дно, желая утопить и окончательно погубить ненавистный русалочий вид. Снующие повсюду подводники мало чем могли помочь — на место одного павшего умертвия из тьмы выплывало несколько новых. Магия подводного короля слишком ослабла для создания смертоносной волны, способной кислотой растворить врагов, и он сдавал позиции, еле-еле пытаясь сбросить с себя магические путы.

На помощь пришла обратившаяся драконом Анка. Вода не стала для неё помехой, девица засияла как утренняя звезда и из её глотки во все стороны полился жидкий огонь, выжигающий и сети, и путы, и шелки, и ахийских тварей Ктуула. Она представляла собой огненную фигуру, объятую горячими пузырями и красным пламенем, будто кипящая лава подводного вулкана.

Драконица легко вертится в воде, накрывая врагов новыми порциями огня, а дождавшись, когда спрут окончательно освободится и уйдёт под защиту её пламени, вскипятила перед собой воду, распуская кровавыми сверкающими цветами кружевные линии лавы. Показалось, что само море вздрогнуло от того, как много ярости и гнева скопилось в прекрасном красном драконе.

Её удар оказался настолько мощен, что подводное поле боя будто исчезло, — ни одной шелки или ахийской твари не осталось в радиусе поражения её огня. Анка ослабла, от потери сил медленно погружаясь вниз, и к ней на помощь поспешили юркие русалки, подхватившие её под руки и поднявшие на поверхность, пока их лидер стремительно скрывался в пучине морской подальше от поверженных врагов, опасаясь, что прибудут новые.

Подводники успешно перенесли её на борт, на ухо шепча бесконечные слова благодарностей, прежде чем вернуться домой зализывать нанесённые раны. Не было ни одной русалки, не имевшей серьёзных ран от волос и когтей шелки или следов нападения ахийских тварей.

Девушка опустилась у борта, радуясь, что почти вся одежда осталась при ней и сетуя, что самокрутки исчезли без следа. Подняв голову, увидела руины вместо сверкающей чистотой палубы, полные десятков трупов шелки. И нескольких недвижимых матросов. Чуть поодаль рядом с полностью покрытым чёрной кровью Артаном, из-за чего Анка не сразу признала его, возник слабый призрак Агондария, который, прежде чем вновь исчезнуть, с какой-то королевской торжественность заявил:

— Ради того, что сделала краснокрылая драконица, я добуду вам яд, способный усыпить хоть саму тьму!

Усмехнувшись, Анка перевела взгляд на свои руки, покрытые ранами и волдырями от сильнейших ожогов. Слишком мощное пламя пришлось выпустить. Даже тело дракона не предназначено для такого огня. Вернее, тело перевёрнутого дракона. Став настоящим элементалем, забыв о прошлом, она превратилась бы в огненный рёв, что иногда слышится в песках, когда солнце встаёт в зените и температура поднимается до шестидесяти, а то и семидесяти градусов. Даже поверхность солнца не смогла бы её сжечь, ведь она стала бы истинным огнём! И лишилась бы человеческой природы и души…

Подошедший окровавленный Се́дов, который во время боя не упустил ни единой драки, ввязываясь в каждый поединок, стремясь спасти всех членов команды, опустился рядом с ней, и попытался взять Анку за руку, однако не вышло — девушка была разгорячена боем, её тело слишком нагрелось, так что и вода под ней испарялась, превращаясь в клубы пара.

— Горячая ночка, — сухим надсадным голосом сказала она, оглядываясь. На глаза вновь попался Артан, отмывавший полотенцем окровавленное лицо, при этом сплёвывая на пол густую, чёрную кровь. Чуть поодаль Деян, что-то говоривший уцелевшему Порку. С его лица слетела маска и навигатору трудно было смотреть в глаза собеседнику, не обращаясь при этом на уродливую половину.

В дальнем конце нижней палубы матросы пытались привести в чувство толстого кока, рубившего шелки огромным тесаком, а теперь лишившегося части пальцев на руках. Людских тел было меньше, чем думала Анка, но для такой слаженной команды потеря одного — трагедия и настоящая беда. Потеря нескольких… то, что навсегда останется в их памяти.

— Мы делаем это не ради славы, ведь о нашем подвиге никто не узнает, — задумчиво протянул Се́дов, следуя за её взглядом.

— По законам нашей родины — мы преступники. Нас ждёт казнь от Чёрной Пьетты или ещё что похуже, — устало ответила Анка. Биение её сердца замедлилось, и она сплела пальцы рук с мужчиной. — Теперь король знает где мы и что делаем. Он отомстит. Нужно уходить.

Се́дов поцеловал её пястье и медленно поднялся — сказывались небольшие раны на плече, руках и спине. Он поднял девушку следом за собой, отмечая, как быстро светлеет в этих широтах — на горизонте уже розовел рассвет. Анка, стоявшая спиной к борту корабля, выглядела просто ужасно: её лицо покраснело до блестящей корки, а губы полопались до крови, но даже в таком жутком виде, девушка привлекала его.

Он видел её огонь. Её смелость. То, что она сотворила под водой, — это не просто огонь дракона, это вызов самой природе, это преодоление всяческих барьеров, о которых мужчины и не слышали в дни Осеннего равноденствия. Такая мощь и в теле драконицы! Он боялся, что, воспользовавшись огнём, она уже не сможет вернуться назад. Но вот его Ани здесь, стоит рядом и улыбается, будто догадывается, о чём он думает. Её волосы разлетаются от лёгкого бриза. Мокрая одежда аппетитно облегает округлые формы, и она облизывает губы, подсказывая, о чём сейчас думает сама.

И только Се́дов собрался притянуть её к себе, чтобы вспомнить, какая она на вкус, как что-то взметнулось вверх с высокими и мощными волнами, перевалившими через борт, и вырвало её из рук, при этом снося его с верхней палубы, что он стукнулся головой о мачту, теряя сознание. Последнее, что увидел мужчина, как Анка теряется в фонтане брызг за бортом, будучи в петле из чёрных длинных волос шелки.

Селеста

Ночью меня тошнило. Скрутило так резко, что я чуть не захлебнулась рвотой, переворачиваясь на живот и падая с кровати на пол. Это было похоже, как окунуться в мокрый, густой туман холодной кожей. Я моментально взмокла и не могла остановиться, сжимая пустой желудок, слепо шаря рукой в поисках переключателя от настольной лампы.

Проснувшийся Никлос включил верхний свет, и, быстро оказавшись рядом со мной, ощупав мой лоб, заглянув в глаза и убедившись, что мне стало чуть полегче, самолично отнёс в ванную, где помог умыться. Он кликнул прислугу, чтобы те прибрались в его спальне, заявив, что остаток ночи проведём у меня. И похлопал по спине, когда я попыталась возразить, но в процессе меня вновь скрутило и я упала на колени рядом с унитазом.