– Что теперь будет со мной?

– Что будет? – ответил вопросом на вопрос Лямзин. – Жить дальше станешь. Какие могут быть сомнения.

– Но моя тетя! Я…

Лямзин резко обернулся, и мальчишка испуганно замолчал.

– Остап, ты, кажется, до конца чего-то не понимаешь. Роза Марковна пошла на должностное преступление. И то, что она остро нуждалась в деньгах, ни в коей мере не оправдывает ее. Многим в те или иные жизненные моменты приходится туго, но не все решаются на подлость и преступление. Эти деньги будут возвращены туда, куда первоначально должны были попасть. Единственное, что я могу сделать для тебя и для твоей тети, – это закрыть глаза на твое незаконное проникновение в жилище и попытку похитить деньги. Я ведь знаю, что это именно ты перерыл все в доме и спальню Лидии в первое утро тоже вскрыл ты.

– Откуда вы узнали?

– Дедукция.

– Не понял?

– Чего тут не понять. Когда ты сказал, что видел, как Мара входила в комнату Лидии, ты не врал: ты действительно ее видел. И даже видел, как она там что-то искала, – ты был искренен, и я это отметил. Вот только увидеть это можно было лишь одним путем – находясь в той же комнате. Коридор длинный, двери идут по одну его сторону, твоя спальня находится довольно далеко от спальни Лидии. Но ты не учел один момент: здание выстроено таким образом, что стена коридора слегка выгибается, и в щель приоткрытой двери или в замочную скважину можно увидеть только, как кто-то идет мимо. Но быть уверенным в том, куда именно он зашел, невозможно. Когда ты сказал Маре, что она побывала в комнате, она попыталась оправдаться. Но тогда ей логичнее было бы обвинить в ответ тебя. Однако она промолчала, и это при ее прямолинейном характере и желании резать правду-матку в глаза. Почему? Да потому что она никого не видела! А вот ты видел всех, кто там побывал, и Александру тоже. Не так ли?

Остап растерянно кивнул.

– Ну вот, видишь. А надо было всего-навсего сразу обо всем рассказать. Сэкономил бы время и себе и людям.

– Подождите, Эдуард Петрович, – не выдержала Александра. – А где спрятаны деньги, вы тоже методом дедукции узнали?

– Разумеется, – очень серьезно ответил он и тут же, не выдержав, улыбнулся. – Вам отвечу: и да и нет. Когда я просматривал на компьютере снимки, то обратил внимание, что над окном Лидии не на месте кирпичи. Они как будто слегка выдвинуты вперед и немного отличаются по цвету. Позже, сопоставляя все факты, и прежде всего то, что Лидии зачем-то понадобилось в дождь открыть окно и встать на подоконник, я догадался, где спрятаны миллионы. И, как видите, не ошибся.

– Ну вот и все. – Лямзин с улыбкой посмотрел на Александру. – Замучил я вас, сам не ожидал, что так надолго здесь задержимся.

– Даже не верится, что все закончилось, – она зябко повела плечами.

Она выглядела такой трогательной и беззащитной, что Лямзину захотелось ее утешить и защитить, он приосанился, распрямил плечи и почувствовал себя почти супергероем.

– Ну что, пора домой? – покровительственно произнес он. – Вы уже решили, куда вас отвезти?

– Да, – Александра поспешно кивнула, – здесь не то чтоб сильно близко, вы уж простите, но и не очень далеко: на другой конец Москвы ехать не надо.

– А хоть бы и на другой конец, – беспечно махнул рукой Лямзин. – Поехали!

Александра расположилась на переднем сиденье и, повернувшись к подполковнику, спросила:

– Кстати, хотела спросить. Как думаете, зачем Маре нужно было прятать плащ? Или это сделала не она?

– Полагаю, она. Вероятно, побывав в комнате Лидии, она заметила, что порвала плащ. И просто выбросила его. Решила, будто ее на этом основании могут обвинить в убийстве.

– А могли бы?

– Нет. Но нервов бы попортили предостаточно.

– Ясно. И проясните мне, плиз, еще один момент. А то меня терзают сомнения. Эдуард Петрович, как попал флакончик, который я вам отдала, в сумочку Аманды?

Лямзин, который уже успел отключиться от мыслей о расследовании, от неожиданности закашлялся.

– Признаться, я надеялся, что вы не зададите мне этот вопрос.

– Почему?

– Потому что мне немного стыдно.

– То есть совсем чуть-чуть? Тогда думаю, вы справитесь с эмоциями и расскажете мне все как есть.

Лямзин настороженно покосился на нее.

– Уже догадались, да?

– Да. Но хочу услышать это от вас.

– Естественно, это я его подсунул.

– Зачем?

– Да чтобы спровоцировать Валерию. И мне это удалось. – Он надавил на газ, разгоняя автомобиль до ста километров в час, и добавил: – Признаться, я чертовски устал, мечтаю сейчас о горячей ванне и десяти-двенадцати часах глубокого сна.

– Ой, – смутилась Александра, – может, тогда не надо меня отвозить? Я как-нибудь сама доберусь.

– Нет уж, дудки, – засмеялся Лямзин. – Вы от меня так просто не отделаетесь.

– В каком смысле?

– В таком, что я привык завершать начатое. И потом, от общества хорошенькой женщины я добровольно никогда не отказывался, а от вашего не откажусь и подавно.

– Почему?

– Потому что люблю вас.

Лямзин брякнул это и сам испугался, до того неожиданно получилось. Наверное, сказались усталость и напряжение последних дней, и потому признание непроизвольно слетело с языка.

Смутившись, он, однако, не подал виду и быстренько перевел все в шутку, а Александра весело рассмеялась над остротой, старательно делая вид, что не заметила искренности сказанного.

Однако в глубине души она почувствовала себя уязвленной, словно кошка, которой показали мышку и не отдали.

Они продолжали весело болтать, игнорируя вырвавшееся признание и вспоминая трагикомические случаи из только что законченного следствия.

– А я и говорю… – начинала Александра.

– А я тогда… – продолжал Лямзин, и они смеялись, чувствуя облегчение от того, что все позади, а еще – что они вместе и им хорошо вдвоем.

У пурпурно-белого особняка Александра махнула рукой, указывая на него:

– Здесь!

– Ничего себе у вас знакомые, – восхищенно вздохнул Лямзин, притормаживая и рассматривая дом и сад.

– Вы подождите, я сейчас охраннику пару слов скажу, – выскакивая на ходу, прокричала Александра.

Ворота медленно отворились, и автомобиль двинулся к особняку.

– Чей дом, подпольного миллионера Корейко?

– Алисы в Стране чудес.

– А-а, – глубокомысленно протянул Лямзин, пытаясь вспомнить, какой дом был в сказке Кэрролла.