Скоро Бреннер пропадет из виду, так что решать надо быстро, подумала она. Пусть Джерри это и не понравится, но раз уж она может взять с собой только одного человека, то куда разумнее будет следить за Бреннером в обществе бывшего полицейского, чем в обществе ее ассистента.

— Тогда… мы можем одолжить твою машину? И вот эту штуку. — Она указала на бинокль.

Джо Бреннер брел по Бауэри. Пять лет его встречи с Кендрой проходили как по маслу и приносили ему легкие деньги. Теоретически она могла бы попробовать отплатить ему его же монетой, но она этого не делала. Ни разу. Она слишком боялась. У нее имелись деньги, и она продолжала платить. Легкий заработок.

Но сегодня она выкинула неожиданный фортель. Она записала их разговор, и теперь эту запись услышат миллионы телезрителей — и, вероятно, смогут увидеть их встречу, если судить по сооружению на крыше того автофургона. Он проиграл их разговор в своей голове, понимая, что его дела плохи.

Он отрицал, что это он убил Мартина Белла — само собой, — но он сказал Кендре держать рот на замке, а это свидетельствовало о том, что ему есть что скрывать. И еще он что-то брякнул насчет следующего платежа. Теперь у них есть железное доказательство того, что он виновен в вымогательстве. Он потеряет свою лицензию и сядет в тюрьму.

Этого нельзя допустить.

Надо найти человека со связями, чтобы не дать всему этому хода. Он знает такого человека. Он достал свой одноразовый телефон. Голос, ответивший ему, звучал нервно, как и всегда, когда он звонил на этот номер.

— Это я, — сказал он. — Вам придется кое-что для меня сделать.

— Сколько на этот раз?

— Речь идет не о деньгах, — ответил он. — А об услуге. И после этого я больше никогда вас не потревожу.

— О какой услуге вы говорите? — В дрожащем голосе в трубке зазвучал еще больший страх.

— Не по телефону. — После того что устроила Кендра, у него, кажется, начиналась паранойя. Ему надо было прочистить голову, нужно было выбраться из города на открытое пространство. — Встретимся на Рэндалз-Айленд на парковке возле бейсбольного поля номер девять. — Иногда Бреннер ездил туда просто для того, чтобы оказаться в окружении зеленой травы.

Последовала долгая пауза, потом голос на другом конце линии сказал:

— Я выезжаю.

Лори смотрела, как Бреннер продолжает идти по Бауэри на юг, затем он сел за руль черного «Доджа-Чарджера». Теперь они осторожно следовали за ним, держась на безопасном расстоянии.

— В голове не укладывается, что эта тачка работает на электричестве, — сказал Лео. — В управлении она ведет себя как гоночный автомобиль.

— Веди осторожно. Джерри с нее пылинки сдувает. Куда же направляется Бреннер? Хорошо бы в Олбани — Джерри сказал мне, что мы можем проехать только шестьдесят миль, после чего машину надо будет заряжать.

— Мигает поворотником. Значит, едет к мосту Триборо. Может, он намылился в аэропорт Ла-Гуардия? Хочет сбежать? Погоди, он опять включил поворотник. Думаю, он направляется к Рэндалз-Айленд. — Это был остров на реке Ист-Ривер, находящийся между Восточным Гарлемом, Южным Бронксом и Квинсом. Большую часть острова занимал городской парк.

— Держи дистанцию, папа. В этом парке иногда бывает совсем мало народу, так что у тебя не получится затеряться в потоке машин.

— Знаешь, сколько раз твой старик вот так вел слежку? У меня все под контролем.

Лори навела бинокль на номерной знак машины Бреннера. И, быстро достав из бардачка бумагу и карандаш, записала ее номер.

— Это страховка на тот случай, если мы его потеряем.

— Это хорошая мысль, но я не собираюсь его терять, — ответил Лео. Затем, ткнув пальцем вперед, добавил: — Он заезжает на парковку, находящуюся возле бейсбольных полей.

— Не следуй за ним. Проезжай, не то он нас увидит.

Лори несколько раз привозила сюда Тимми, чтобы отпраздновать его день рождения, и знала здешние места. В парке имелось более шестидесяти спортивных полей. И даже в погожий день отнюдь не на всех шли игры.

— Положись на меня, — твердо сказал Лео, приближаясь к парковке, на которую заехал Бреннер. Лори низко пригнулась на своем сиденье, когда они проезжали мимо. — За этим полем есть небольшой редкий лесок. Мы можем припарковаться за ним. Возможно, он увидит нашу машину, но он никак не сможет разглядеть нас самих.

Вскоре Лори почувствовала, что машина остановилась.

— Папа, быть может, нам стоило бы вызвать подмогу.

— Пока еще рано. Мое чутье говорит мне, что после столкновения с тобой он позвонил кому-то и назначил встречу. И я не хочу спугнуть того, с кем он собрался встречаться.

Бреннер вышел из машины и курил сигарету, опершись на капот. Посмотрев на свои часы, он огляделся по сторонам, задержав взгляд на леске.

— Он смотрит на нас, папа.

— Не беспокойся. Нас он не разглядит.

На парковку заехал универсал «Вольво» и припарковался рядом с машиной Бреннера. Лори отрегулировала бинокль и смогла рассмотреть водителя.

— Это женщина, — сказала она. — И она кажется мне знакомой. Боже, папа, не верю своим глазам. Это же Ли Энн Лонгфеллоу.

Жена сенатора вышла из своей машины, внимательно огляделась по сторонам и подошла к Бреннеру. Хотя день был пасмурный, на ней были темные очки.

Ни Лео, ни Лори не обратили внимания на белый кроссовер, который заехал на парковку и двинулся в сторону следующего игрового поля.

Бреннер привык быть хозяином положения. В детстве он верховодил на игровой площадке, определяя, в какие игры играть, и терроризируя всех тех, кто смел бросить ему вызов. В колледже он точно знал, что хочет изучать — предметы, связанные с обеспечением законности и правопорядка. Он хотел принуждать к выполнению правил и иметь полицейский значок, дающий ему власть. А когда учеба оказалась скучной и монотонной, взял дело в свои руки и пошел в армию. Военная служба наверняка откроет ему дорогу в Полицейский департамент.

Даже когда его выгнали из армии за то, что он избил своего сержанта — он и сейчас считал, что тот получил по заслугам и что надавать ему по шее следовало давным-давно, — он все равно сумел взять ситуацию под контроль. Ему удалось сделать так, что его уволили со службы всего лишь с формулировкой «без почестей и привилегий», хотя начальство хотело отдать его под трибунал, чтобы тот приговорил его к «увольнению за недостойное поведение с лишением прав и привилегий». А когда оказалось, что в полицию его не берут из-за его армейского личного дела, он все равно сумел найти применение своим талантам — стал частным детективом. Когда его перестали нанимать адвокаты, он переключился на политиков и стал спецом по тому, что они называли «изучением политических противников».