– Мне бы хотелось взять выходной в пятницу.

Мамочка молчала не меньше минуты. Я знала, что Дюк близко, поэтому надеялась, что мамочка не рассердится, и ее вопли не привлекут его внимание. Он часто пытался призвать меня к порядку вместо мамочки.

– Если ты просто скажешь мне, что нужно, я постараюсь все сделать в четверг вечером и в пятницу утром, перед школой.

Она отвела взгляд и покачала головой.

– Мамочка…

– Послушай меня, Кэтрин. Я поняла, что этот мальчик станет проблемой, когда ты впервые о нем заговорила. После того как он уехал, ты два года слонялась по дому, словно привидение, а теперь, когда он вернулся, ты снова оказалась у него в когтях. Он использует тебя. Как только он закончит учебу, он без всяких сожалений уедет отсюда и не вернется.

– Это неправда.

– Ты ничего не знаешь.

– Я знаю, что Эллиотт попросил меня поехать с ним после окончания школы. Он хочет путешествовать, мамочка, и он хочет, чтобы я отправилась с ним. Он… он любит меня.

Мамочка повернулась ко мне спиной и издала зловещий смешок. Обычно после такого смеха она теряла самообладание. Но секунды шли, мамочка молчала, и это ее поведение пугало меня намного больше, чем крики Дюка.

– Ты не уедешь, – наконец сказала она. – Мы это обсуждали.

– Кто это обсуждал?

– Гости и я. Прошлой ночью. Мы все согласились.

– Вы согласились? Мамочка, – взмолилась я, – о чем ты говоришь? Гости не могут ничего решить за меня. И тебе не нужно ничего решать вместо меня.

– Ты остаешься.

– Дорога туда – это всего полтора часа езды на машине… – умоляла я.

– После окончания школы ты мне нужна здесь. Ты не можешь уехать.

У меня на языке завертелись все слова, накопившиеся за годы тревог и одиночества. Мамочка знала, через что я прошла, как я несчастна в гостинице на Джунипер-стрит, но ей было все равно. Мои плечи поникли. В глубине души я надеялась, что мамочка освободит меня и позволит мне уйти.

– Я не уеду после окончания школы, мамочка. Я уже решила.

Мамочка обернулась, нервно теребя край передника, в ее глазах стояли слезы.

– Правда?

Я кивнула. Мамочка в несколько шагов преодолела разделявшее нас расстояние и обняла меня. Ее плечи дрожали от рыданий.

– Спасибо, Кэтрин. Я говорила им, что ты нас не бросишь. Я знала, что ты останешься.

Я отстранилась и отступила на шаг.

– Кому ты это сказала?

– Знаешь… гостям. За исключением этого Билла. Я не думаю, что он вернется, – пробормотала она себе под нос. – Одна Алтея считает, что нужно позволить тебе уехать.

– Билл?

Мамочка отмахнулась от меня.

– О, мистер Хайтмейер. Покидая нас, он буквально бился в истерике. Таких, как он, нужно приводить в чувство. Не понимаю, из-за чего был весь сыр-бор, – она обхватила меня за плечи. – Кэтрин, на тебе здесь все держится. Если бы не ты, мы бы не справились.

Я нахмурилась.

– В пятницу я беру выходной.

Мамочка кивнула.

– Ладно. Это справедливо. Ты только… ты обещала не уходить.

– Я знаю, что я сказала.

Я оставила мамочку и пошла наверх, по пути прихватив свой рюкзак. Краем глаза я заметила какой-то черный предмет, прошла мимо своей спальни, мимо гостевых комнат и заглянула за угол. Рядом с лестницей, ведущей в комнату мамочки, стоял чемодан на колесиках. Я взялась за багажную бирку, перевернула ее текстом вверх, отчаянно надеясь, что ошибаюсь.

УИЛЬЯМ ХАЙТМЕЙЕР

БУЛЬВАР ОЛЕАНДР 674

УИЛКС-БАРР, ПЕНСИЛЬВАНИЯ

18769

У меня перехватило дыхание, я отступила от чемодана. В подвале стояло два ряда чемоданов с разными именами. Чемодан мистера Хайтмейера будет добавлен к куче оставленных вещей – так их называла мамочка. У меня закружилась голова, грудь сдавило, стало трудно дышать. Люди просто так не оставляют свои вещи, больше я в это не верила. С тех самых пор, как Эллиотт вернулся.

– Кэтрин? – позвала Алтея.

От неожиданности я подпрыгнула, затем прижала руку к груди.

– Ой. Алтея. А вы?.. Вы знали об этом? – спросила я, указывая на чемодан.

Алтея осмотрела чемодан и улыбнулась мне.

– Нет. Хочешь, я спрошу твою мамочку, когда увижу ее?

– Нет, все в порядке. Я сама ее спрошу. Спасибо.

Я направилась в свою комнату.

– Все хорошо, золотце?

– Все чудесно. Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

– И ты тоже, – сказала она мне вслед.

В ее голосе отчетливо прозвучала неуверенность, наверняка мое поведение показалось ей странным, но не стоило втягивать Алтею во все это. Она была единственной прочной почвой, на которую я могла опереться в стенах Джунипер-стрит, и мне не хотелось вовлекать ее в историю с этим чемоданом.

Рюкзак, нагруженный четырьмя учебниками, с глухим стуком ударился о мою кровать, и я села рядом с ним. Прошло пять минут, а Поппи так и не пришла послушать сказку. Меня это только радовало: у меня было слишком много дел, которые следовало сделать перед матчем. Выходит, ночью все гости собрались в одной комнате и устроили собрание, переговаривались испуганными, полными паники голосами. А причина их беспокойства – я. Это известие очень меня нервировало. Я задавалась вопросом, было ли это первое подобное собрание или такие встречи будут повторяться.

Учитывая, что все гости так стремятся предотвратить мой отъезд, мне поневоле пришлось задуматься, что они запланировали в отношении меня.

Я рывком открыла книгу и вытащила ручку из переднего кармана рюкзака. Миссис Фауст задала нам написать сочинение о Гренделе на пятьсот слов. С этим я легко бы справилась, но помимо сочинения требовалось написать доклад про атрофию мышц, две страницы для мистера Мейсона и сделать домашку по геометрии. Хорошая новость: все эти задания нужно сдать в понедельник. Я слишком устала и не могла сосредоточиться, поэтому составила новый план – решила вздремнуть, прежде чем погрузиться в сверхъестественные силы Гренделя и в то, как его скорбь из-за датчан привела к его гибели.

Кто-то постучал в мою дверь, и я захлопала глазами. Голова была такой тяжелой, что я с трудом двигалась.

– Кто там?

– Это я, – ответила мамочка.

Я села.

– Чемодан в прихожей…

– К тебе пришли несколько девочек, они у двери.

– Девочек? – переспросила я, делая акцент на множественное число.

– Да, девочки. Не будь грубой и не заставляй их ждать.

– Они внутри?