— Сударь капитан, — снова зашёл лопоухий, теперь уже напрямую, — я по-прежнему пребываю в недоумении: что побудило Вас отсоветовать принцу прибыть с докладом к Его Величеству?

— Кави, — сказал капитан, мягко соскакивая на землю и отбрасывая поводья, — я не собираюсь тянуть на себя одеяло и присваивать незаслуженные почести. Если ты об этом.

— Но отчего тогда…

— Потому что почести, во-первых, заслуженные. Во-вторых, у меня их и так переизбыток.

«Знал бы ты — насколько переизбыток», с тоской подумал капитан, наблюдая за эволюцией чувств, отражающихся на узком честном лице эльфа. Дотерпев, наконец, до гримасы, которая заменяла Кави полное понимание, он продолжил.

— Я солдат. И не знаю слов любви…

- «Любви»?.. — с беспокойством уточнил эльф.

— Фигура речи, — вздохнул Немец. — В общем, не надо мне тут ни перед кем холуйствовать. Там не привык — а здесь уж и привыкать поздно.

Кави согласно покивал.

— Я и так-то займу в этом мире любое место, какое пожелаю. Ну, вот только орочьим шаманом, — добавил Немец, с ехидным удовольствием наблюдая, как эльф непроизвольно передёргивает ушами, — да, вот орком уже не стану.

— Хвала сурам… — пробормотал Кави, вслед за капитаном входя в «избу-читальню».

Зрелище открылось примечательное и даже, — для непривычного наблюдателя, — в чём-то пугающее.

Дурта пытался утопить Кави-младшего.

Разъярённый всклокоченный мудрец крепко держал эльфёнка за шиворот и методично, размеренно возил узкой мордочкой по залитой чернилами столешнице письменного верстака. Заметно было, что силу нажатия достойный Дурта тщательно соизмеряет, явно не желая понасажать в свою жертву слишком много заноз.

Жертва упиралась, хихикала и поджимала уши.

Дурта сыпал разнообразными проклятиями, выдающими в нём человека поистине образованного, начитанного — но, увы, далёкого от подлинной сермяги.

— Отставить, — с сожалением сказал капитан. — Что опять случилось?

Мудрец разжал пальцы, — давящийся смехом эльфёнок радостно сполз под стол, — и вытер трудовой пот ладонью. Само собой, часть чернил осела на лбу… впрочем, смотрелась эта каляка-маляка даже как-то гармонично.

— Испортил свиток! — сказал Дурта. — Испортил свиток!..

— Не воздух же, — спокойно перебил капитан, сознательно сбивая духовный надрыв возмущённого книжника. — Свиток древний?

— Древний! Вернее… эээ… не в том дело! Я ему говорю: пока не освоил стило и воск — свитки портить и не вздумай. А этот дикарь, скажите на милость…

— Я не нарочно, — донеслось из-под стола, — я, вообще, взялся переписывать, а там слово смешное — «споборатель». Я стал писать и засмеялся. И линейка поехала. И вообще, чернила пролились… немножко.

- «Немножко»?! — взвыл мудрец. — Вся хартия, верстак, даже линейка! Драконья погибель…

— Ага, — мстительно заявил эльфёнок, — а ты меня этой линейкой хотел…

Старший Кави засмеялся в голос.

— Всё было именно, ровно так, почтенный Думья! — сказал он почти с восторгом, указывая на изгвазданный стол. — И даже в сей же день. А свиток назывался — «О природе больших и малых последствий, проистекающих из одного и того же корня».

— Эээ… да, — подтвердил мудрец.

— Однако, помнится, в тот раз ты выдрал меня линейкой. Верстак в твоей замечательно гостеприимной хижине существенно меньше габаритами, а потому и менее пригоден для экзекуций подобного свойства. Многажды, многажды довелось мне в те дни прочувствовать и твой справедливый гнев, и тяжёлую твою линейку!..

— Потому что ты варвар! Был дикарём — и останешься навсегда.

- «Кави линейка попа шлёп-шлёп», - задумчиво проговорил капитан голосом ровным, как грозят непослушным трёхлеткам.

И, конечно, привлечённый заклинанием эльфёнок тут же высунул из-под стола любопытное чумазое лицо.

Кави-старший засмеялся.

Дурта засмеялся тоже — достойному мудрецу, как всякому нормальному учёному, было скучно тратить слишком много времени на одни и те же эмоции.

И капитан усмехнулся тоже. Он хотел было сказать: «Вылезай. Давай бояться вместе» — но решил, что нельзя из книги в книгу повторять одни и те же шутки.

— Вылезай, — просто посоветовал он эльфёнку. — И умойся. А то принцесса разлюбит.

— Какая принцесса? А, Севати…

Немец переглянулся с Кави-старшим. Тот с явным недоумением развёл ушами.

— У тебя что, другая принцесса заначена? — осторожно поинтересовался капитан.

— Чего? А… не. И вообще.

Эльфёнок, — твёрдо уверившись, что ни пороть, ни топить в чернилах его никто больше не собирается, — выбрался из-под стола.

— Вы с Её Высочеством поссорились? — мягко спросил старший.

— Да я её вообще с тех пор не видел вообще, — заявил младший, отряхивая короткие штаны.

— Скучаешь?

— Не, — простодушно ответил эльфёнок, скосив глаза на кончик носа и пытаясь рассмотреть следы чернил, — нормально.

— Кави, — ещё более вкрадчиво обратился к нему старший, — ты ведь знаешь, мы с Её Высочеством принцессой Севати вступили в законный брак, сразу же после того, как она взошла на престол Варты. Я сделался консортом императрицы и долгие годы…

— Ага, ты рассказывал.

«Так», подумал капитан, «та-ак».

— С принцессой целовался? — прямо спросил он.

— Целовался.

— Жениться будешь?

Эльфёнок нехорошо замялся.

— Не… ну как. Н… носеоло…

- «Гносеологически», варвар! Драконья погибель…

— Ага. Гносеологически рассуждая, я слишком молод и прочитал недостаточно книг, чтоб жениться. А ещё она ведь человек. Хоть и принцесса, конечно. И красивая вообще. А вот достойный споборатель Дурта… ой, Думья!.. Думья говорит, что…

- «Споборатель»?! — пробормотал капитан, хватаясь за голову, — «споборатель»!..

— Стрела пришла не со стены.

— А… откуда же?

Сударь капитан внушительно молчал, вперив мрачный взгляд прямо в зрачки благородному Твуру. Дождавшись, когда означенные зрачки расширятся от понимания, он понизил голос и ещё более внушительно произнёс:

— Да.

Комендант с чуть слышным посвистом втянул воздух и заозирался по сторонам.

— Т-с-с, — сказал Немец, понижая голос. — Кругом враги.

Кави, с самого начала беседы изображавший собою скорбную вапус, с великим трудом сохранил каменное выражение лица. Уж ему-то было более чем ясно, что сударь капитан играет и теперь.