Как позже их провожали до его покоев, и леди Найрин считала это уважительным жестом. Они оказались внутри – он выбрал эту комнату, одну из немногих, которая не навевала никаких воспоминаний.

К нему подошел слуга, которого он недавно выбрал среди местных – Гэри, мужчина скромный, будто забитый, но донельзя искренний, если спрашивать прямо. Он почтительно склонился и помог снять камзол, до сих пор неверящий, что герцог оказал простому мужику такую честь и оставил прислуживать себе лично. Но Рейнард недавно был такой же простой, и льстивые речи замковых слуг, привыкших лебезить, утомляли.

– Нам придется ночевать вместе? – без особой тревоги спросила Найрин, пройдя по комнате. Похоже, трех бокалов вина ей хватило, чтобы набраться смелости. Она окончательно развеселилась под конец вечера, улыбалась и смеялась мелодично.

– Мы ведь теперь... муж и жена, – ответил он, глядя, как одна из служанок проскользнула в комнату и принялась помогать Найрин снимать платье.

Найрин не сопротивлялась, осталась лишь в тонкой рубашке, сквозь которую видны были очертания её тела: высокая упругая грудь, изгиб бедер и тонкая, такая хрупкая талия. Казалось, ее можно переломить пополам, если сдавить слишком сильно. Кровь застучала в висках, алкоголь заглушал давнюю злость.

Рейнарду казалось, она первая прижмется к нему сейчас. Обхватит, как в источнике, прильнет всем телом, прижмется обжигающим поцелуем. Всё еще считает это игрой.

На кровати развязали балдахин, позволив темным занавесям прикрыть хотя бы большую часть постели, оставив только небольшие просветы, сквозь которые белела простыня.

Доверенные лица остались стоять за дверями, но те были открыты. Они хотят убедиться, что брак не фиктивен. Рейнард тоже остался в тонкой рубашке и коротких исподних штанах, отвлек Найрин какой-то шуткой и увел на постель.

Видел, как она улыбается, чуть шалая, по-прежнему дерзкая, прекрасно знающая, что он безумно её желает – сверкают прищуренные глаза. Гибкая, сильная, горячая. Освобожденные из прически волосы рассыпались по плечам.

И думает наверняка, что сможет вновь лишь поиздеваться и сбежать от него. Но сбежать больше не выйдет, если она хочет остаться здесь. Дыхание против воли участилось, стало тяжелым.

– Рейнард, – шепнула она громко, когда он коснулся ее бедра под тонкой рубашкой, схватила его за плечо. – Я думаю, этого достаточно! Можно уже приказать закрыть двери? И…

– Нет, – порывисто выдохнул он, замерев и глядя, как она отползла к высоким подушкам.

– Нет?

– Нельзя, – прошептал он, опираясь ладонями рядом с ней, глядя в огромные глаза с бушующим в них морем страстей. – Нельзя – остановиться. Нельзя не…

– Только не говори, что… – перебила она с недоверчивой улыбкой, а он снова смотрел на ее губы, чуть припухшие и покрасневшие от вина.

В это мгновение она показалась особенно привлекательной. Непримиримой и манящей, она сводила с ума и разрушала все его убеждения – раз за разом. Ворвалась в его жизнь, встала на пути с мечом наперевес и сейчас... почти заставила сдаться.

– Опять не говор-рить, – усмехнулся он. – Но это требование короля, чтобы признать наш брак, а тебя – моей женой.

– Спать со мной – указ короля?! – она поднялась на локтях, глядя на него в упор и привлекая пьянящим запахом. Было особенно очаровательно, как грозно она раздувает ноздри. И захотелось услышать, как она кричит уже не от злости, а от желания.

– О, не так буквально. Иначе было бы слишком много ж-желающих. Мы должны подтвердить брак.

– При них? – Брови взлетели беспомощно, и на лице отобразилась такое волнение, что это даже задевало и заставляло сердце биться отчетливей. Только сейчас Найрин поняла, что он больше не шутит, глянула в проем между краев балдахина, на двери, за которыми вдали оставались люди. Попыталась удержать его, уперлась обеими ладонями ему в плечи, впилась ногтями. – Пожалуйста, Рей, – ее голос стал ломким, хриплым.

Рей… От звучания краткого имени в ее интонации пробежала дрожь. Рейнард и сам чувствовал, как бешено стучит сердце и кровь прилила к лицу.

В конце концов, в королевской Мацуре, откуда она родом – если это правда – и родился этот обычай консуммации брака. И настоящая леди Найрин должна это знать.

Глава 34. Я не она

Я что-то слышала про эти обычаи в средних веках, но даже не думала… Что брак легко расторгнуть при невступлении в супружеские отношения. Король наверняка счел, что без подтверждения Рейнард может получить титул и развестись, чем породит новые враждебные настроения, а факт близости... будет доказательством, что отношения были и брак настоящий.

Рей – ужасный гад!.. Он должен был сказать! Но мысли шевелились с трудом, сердце билось шумно, щеки горели.

Новоиспеченный муж закрыл меня спиной от возможных взглядов сквозь узкую щель, сжал ладонью бедро, провел вверх, скомкав подол рубашки. Смотрел, сощурившись, будто снова проверял, хоть в его глазах медленно тлело желание.  Балдахин был темно-бордовый, почти целиком защищающий нас от чужих взглядов, но двери оставались открыты, и пожилая служанка осталась внутри.

Чертовы извращенцы!.. Нет. Я не подписывалась на такое, но они подловили меня на слабости после вина. Внутри всё смешалось в ком страстей, я ещё пыталась выбраться из-под Рейнарда, но он удержал и будто попытался успокоить.

– Разве не у вас так принято? – склонился он ко мне.

– Нет, не знаю. Рей, стой, – прошептала я снова, когда он забрался под край рубашки, провел ладонью по середине живота – мои мышцы сжались от откровенного касания – и потом потянул подол. Я сражалась за то, чтобы не дать ему это сделать.

Наверное, эту борьбу со стороны, сквозь шторы балдахина, можно было принять за любовную игру. Мы уже были без одежды в источнике, так недавно, еще ближе, чем сейчас, но тут всё иначе. Я осталась обнажена, Рейнард скинул и свою рубашку. Вокруг тихо трещали свечи, полумрак гулял у Рейнарда на лице, и он казался пугающим. Страшный, одержимый Зверем. Как и я. И это уже не игра.

Он притягивал меня, а я поддавалась. Склонялся, прижимаясь к губам поцелуем, обжигающе, ненасытно, до боли, а вино и жар ударяли в голову. Я тонула в мягкой постели и уже не так ясно понимала, что происходит, хоть и пыталась слабо сопротивляться.

Медленная, сладкая пытка. Я чувствовала, как внутри разгорается пламя, и остро понимала, что мы не одни. Жажда его ласк мешалась с желанием скрыться, спрятаться, не слышать голоса.

Я впилась пальцами в его спину, когда он прильнул близко, провела ногтями по его шее, по стриженным волосам на висках, чувствуя силу его желания, но еще удерживаясь на краю. Этот невозможный бандит, невыносимый демон довел меня до такого, что я уже не боюсь, только шепчу из последних сил: