— Не волнуйтесь: он ничего не видит, — повторила Кассия и хохотнула. — Особенно здесь и сейчас. Он увлечён боем, а мы на два этажа выше чем он. — Девушка повернула голову и внимательно взглянула на Хельмута, прищурившись. — Вы очень встревожены, — вздохнула вдруг она, убрав улыбку. — Пойдёмте. — И кивнула на ближайшую дверь.

Хельмут по привычке воровато оглянулся, боясь, что их заметят, но в коридоре было пусто и тихо. Поэтому он спокойно пошёл вслед за Кассией, которой, кажется, совершенно не было дела до собственной репутации.

В её комнате оказалось две кровати — видимо, на этот раз она согласилась делить кров со своим не очень-то всевидящим братом. И запахов трав и ладана здесь уже не было. Пахло свежестью, деревом, побелкой… Но не тем, чем пахло в шатре Кассии.

— Присаживайтесь. — Она отодвинула от стола, расположенного у небольшого зашторенного окна, изящный деревянный стульчик. — Пожалуйста, не волнуйтесь вы так. — В её голосе зазвучали нотки искреннего сочувствия. Она распахнула шторы и на пару мгновений закрыла глаза — фитильки трёх свечей в небольшом деревянном подсвечнике на столе вспыхнули жёлтым, неестественно ярким пламенем. Хельмут вздрогнул, но Кассия не обратила внимания на это. — Я никому не сказала, даже Адриану. Вы по-прежнему можете мне доверять. Что у вас?

Хельмут присел, положив на колени бутылку, быстро, несмотря на чуть подрагивающие пальцы, развернул тряпицы, побросал их на пол — Кассия лишь покачала головой, но ничего не сказала. Под её пристальным взглядом он поставил на стол бутылку, в которой ещё плескались остатки вина — чуть меньше половины.

— Для начала… хотел бы вернуть. — Хельмут попытался улыбнуться, но губы предательски дрогнули. — Мне оно теперь без надобности, и я не знаю, что с ним делать.

— Уверены, что без надобности? — ухмыльнулась Кассия, но, поймав его укоризненный взгляд, кивнула. — Я разберусь. — Она так и не села, хотя буквально в паре шагов от неё стоял второй стул, и Хельмуту было неуютно смотреть на неё снизу вверх… Он, будучи человеком довольно высоким, наоборот привык смотреть на других сверху. А то, что он вынужден просить эту ведьму об услугах и советах, и вовсе казалось ему несколько унизительным. — Что же, как моё противоядие? Подействовало? Пока я не заметила, чтобы вы ощутили на себе действие яда. — В её голосе зазвучала едкость, а губы дёрнулись в ухмылке.

— Я не пил вина, — тихо признался Хельмут. — Сделал вид, что выпил глоток, а он ничего не заметил.

Произносить вслух имя Вильхельма в тот момент показалось ему святотатством.

— Ну вот и хорошо! — Кассия хлопнула в ладоши, подняла бутылку и внимательно её осмотрела. — Значит, всё прошло как нельзя лучше, вы сделали то, что хотели, Лейт успешно взят, и мы все на шаг ближе к победе. Я так полагаю, благодарить меня сегодня вы не станете?

Хельмут лишь покачал головой. Так, как она предлагала, он не собирался её благодарить не только сегодня, но и вообще никогда. Вернее, он пытался настроиться и представить Кассию рядом с собой, и поначалу это не составляло труда: вот его рука скользит по её длинным, мягким каштановым волосам, а губы касаются веснушек на щеках, вот она кладёт руки на его плечи и притягивает к себе, а затем — опрокидывает на постель…

Но… В такие моменты мысли переставали слушаться и фантазии о шингстенской ведьме плавно перетекали в грёзы о Генрихе.

Конечно, Хельмут думал над тем, чтобы отблагодарить её как-то иначе. Что-то подарить, что-то сделать для неё… Но пока ничего стоящего так и не придумал.

— Вижу, вы в смятении, — заметила Кассия. Она поставила бутылку обратно на стол и наконец присела. — Неужели так тоскуете из-за смерти предателя?

— Тише, — попросил Хельмут — ему показалось, что она слишком громко произнесла последнее слово. Потом он понял, что говорила она самым обычным, ровным, спокойным тоном, просто это слово, «предатель», било по его ушам и разуму сильнее, чем набат. — Да, я… он был моим другом, — напомнил Хельмут, повысив голос — в нём неожиданно зазвенел гнев. — Он был кузеном моего лучшего друга и женихом моей сестры. Нас столько связывало… — Он вновь заговорил тише. — И я до сих пор до конца не могу поверить в то, что он собирался сделать. Вдруг я ошибся? Что-то неправильно понял?

— Боги предсказали, что вы столкнётесь с предательством, барон, — вздохнула Кассия. — Да и вы сами, помнится, говорили, что разговор был недвусмысленным.

— Да… — прорычал Хельмут и несильно стукнул кулаком по столу — огоньки на свечах задрожали, зелёное стекло звякнуло о дерево. — Чёрт, я… я не знаю. Если честно, я не ожидал, что всё так совпадёт… Я думал, что он умрёт от яда, а я потом незаметно нанесу ему рану, которую и посчитают смертельной. — Это был очень ненадёжный план, глупый и непродуманный, но Хельмут понял это только что. — Стрела убила его раньше, чем яд. Как она так удачно долетела-то…

Кассия ничего не ответила, лишь пожала плечами.

Вильхельм мог бы пригнуться, увернуться от случайной стрелы — она всегда был очень внимательным и ловким, с отличной реакцией… Но он не пригнулся, потому что голова закружилась от яда. Более того, Хельмут помнил, что та стрела летела в его сторону, а Остхен, пошатнувшись, просто оказался на её пути. Как много случайностей определило такой исход… И как много случайностей порой определяет всю жизнь в целом.

«Он был предателем», — напомнил холодный разум.

«Ты всё сделал правильно, ты не мог ошибиться», — поддакнула гордыня.

— Я не знаю, как мне теперь с этим жить, — признался Хельмут.

— Ваши священники вроде бы умеют лечить такие душевные раны. — Он лишь покачал головой, удивившись, как она смогла угадать его недавние мысли. — Да и вообще, будто вы до этого никого не убивали… — Уголки губ Кассии постепенно опустились. Стало даже немного неловко за то, что пришлось испортить ей настроение. Она была так весела, так улыбчива пять минут назад… — На этот раз вам даже особых усилий прикладывать не пришлось, а вы так убиваетесь.

— Зато вы, я посмотрю, подозрительно спокойны, — заметил Хельмут. — Вы же участвовали в битве… В этой и в предыдущих, на Серебряном заливе. Неужели они никак не отразились на вас?

Ему и правда было интересно об этом узнать. Если он, взрослый мужчина, так тяжело переносил все ужасы войны, то каково было ей, женщине? Как бы Кассия ни кичилась своей силой, в том числе и магической, Хельмут ни за что бы не поверил, что ей не было тяжело видеть смерть и убивать.

— Если бы я после каждой битвы только и делала, что жалела себя и вспоминала пережитый ужас, то я бы уже давно сошла с ума, — закатила глаза Кассия. — Вы когда-нибудь видели морские бои? — Хельмут покачал головой, и она усмехнулась. — Это тот же штурм, только… только штурм корабля. — Она положила ладонь на гладкую поверхность столешницы, и он увидел, как дрожат её пальцы. — Он не менее жуткий и кровавый, и, помимо всего прочего, существует ещё и риск утонуть… Хэан, наш водный бог, забирает всех, кто не может выбраться из его владений. А когда корабль поджигают, не знаешь, что хуже — сгореть заживо или уйти на дно. Я видела, как друг моего брата рухнул с палубы прямо в морскую пучину. Я видела, как сына графа Лассена убили метательным топориком — а между нашим кораблём и судном противника было не менее тридцати метров! Я видела, как один корабль таранит другой, слышала треск дерева и те жуткие звуки, когда корабль уходит на дно, будто его тянут туда щупальца гигантского кракена. Я видела, как с подожжённого корабля прыгают в море горящие люди — и больше не всплывали, потому что доспехи тянули их вниз. Да я сама чуть не утонула однажды, повезло зацепиться за обломок!