Ну понятно. Этой — антивирус, Лёве — контакты на всех устройствах синхронизировать, потом ещё что-нибудь всплывёт. Гумир, конечно, тут же сделает вид, что он выше этого, ну и ладно. Будет ещё время придумать новые двадцать причин не приходить вечером под это самое-самое яркое в городе окно.

Шурик вышел из метро и поёжился: кажется, зима, оправившись от поражения в правах, решила восстановить их если не навсегда, то хотя бы на два года вперёд. Вчерашний снег успел растаять и смёрзся в ледяную корочку, воздух стал сырым и пригодным для дыхания разве что человеку-амфибии. Очень морозоустойчивому человеку-амфибии. Размышляя о превратностях погоды и дыхании человекообразных амфибий, погружённых в условия города Санкт-Петербурга, Шурик продолжал стоять возле выхода из метро, покуда в спину ему не врезался проворный пассажир.

— Да что ж ты растопырился на дороге! — вместо «извините, пожалуйста, что я вас толкнул» рявкнул тот.

— Извините, пожалуйста, что я растопырился у вас на дороге, — ответил Шурик, повернулся к грубияну лицом и с удивлением признал в нём Виталика — сонного, хмурого, близоруко щурящегося и пытающегося протереть очки краешком уже успевшего пропитаться влагой шарфа.

Теперь пассажирам пришлось обходить не одного, а сразу двух застывших на морозе истуканов.

— Ты что-то рано, — покачал головой Шурик. Если бы у него сейчас была при себе волшебная палочка, исполняющая одно-единственное желание, то он, не задумываясь, пожелал бы Технику большую чашку горячего крепкого кофе. Но волшебной палочки у него не было.

— Да и ты что-то рано, — куда более дружелюбно произнёс Виталик. Он понял, что Шурик, будь у него при себе волшебная палочка, пожелал бы ему много кофе. К тому же ему всё-таки удалось кое-как протереть очки.

— Мне надо с шефом поговорить, — признался Шурик .

— Опа. Вот и мне тоже. А что у тебя?

Виталик, когда это необходимо, вполне неплохо может держать защиту. Только не слишком долго и не особенно часто. Он даже кое в чём превосходит своего гениального ученика Константина Петровича. По правде говоря, только в одном: без слов понимает, когда следует выставлять эту самую защиту. Вот и сейчас понял и, не дожидаясь просьбы со стороны Шурика, ударил пальцем о палец.

— Ага, спасибо, — улыбнулся тот, — давай-ка только ходу прибавим, а то дубак такой, что я сейчас запою со всей дури «Ой, мороз, мороз», и пусть меня потом госпитализируют на Пряжку. А я и так иду сдаваться.

— Ты спятил? — с интересом спросил Виталик.

— Нет. То есть да, сразу после рождения, но к делу это не относится. Просто я не справляюсь с моим клиентом.

— С вундеркиндом, что ли?

— С Аликом.

— С Аликом, надо же! Понимаю. Мало удовольствия возиться с этой тряпкой.

— Он не тряпка. Понимаешь, нам с ним есть о чём поговорить. Он умеет слушать, представляешь?

— Ох, ничего ж себе! Вот это талант, я понимаю! Он не только умеет говорить басом, он, почтеннейшая публика, ещё и слушает! Затаите дыхание, обнажите головы. Впервые на арене — слушающий мальчик.

— Ты ведь всё понимаешь, я вижу.

— Он видит! Видит меня насквозь. Везёт мне нынче на таланты! Ну, допустим, я понял. Этот Алик или как там его — не конченый лузер, а вполне наш чувак, так? Ну и что. Мало ли таких чуваков. Со мной, к примеру, тоже можно поговорить. Я не только выслушаю, я ещё и защиту поставлю.

— Выслушаешь. И даже вопросы задашь наводящие. Для чего ты их, кстати, задаёшь всё время?

— Ну как? Чтобы узнать что-нибудь интересное. О тебе, ну и вообще.

— Вот. А этот Алик так задаёт вопросы, что я сам узнаю о себе что-то интересное. Ну и вообще.

— Здорово. А Вероника вот никаких вопросов не задаёт. У неё на всё заранее готовы ответы. А если эти ответы тебе не нравятся, то она посмотрит так, что думаешь: лучше бы я пропал. Но я от одного такого её взгляда именно что пропал. И теперь мне уже дальше некуда пропадать.

— Прими мои поздравления. Это, кажется, то, что наш Константин Петрович называет работой в удовольствие?

— Не с чем поздравлять. Это не работа. И не удовольствие. Это какая-то бесперспективная попытка усидеть на двух стульях. Сижу я на этой разъезжающейся под моей задницей конструкции и всё ещё думаю о том, что моя главная цель — чтобы Веронике было хорошо, а лучше — чтоб прекрасно ей было. И оп — незаметно так подменяю понятия. Думаю уже не о том, чтобы ей было хорошо. А о том, как бы ей могло быть хорошо со мной. А потом даже о том, как мне было бы хорошо с ней.

— Конечно же, не спрашивая её мнения?

— Конечно. Ещё чего — спрашивать. Моё дело — нафантазировать с три короба, настроить воздушных замков, а потом садануться мордой о жёстокую реальность. Круто мне вообще, да?

— А вот Алику, похоже, очень нужно приложиться лицом об эту самую реальность. Чем жёстче, тем лучше. Встряхнуть его надо для того, чтобы он побежал и сам привёл свою жизнь в порядок и сделал себе хорошо. Только сперва я должен сделать ему плохо. А я не могу.

— Плохо? Это я запросто. Я бы сейчас всему человечеству сделал плохо. Кроме Вероники. Хотя самый простой способ подгадить человечеству — это как раз испортить ей настроение. Но она и без меня справилась — видишь, как погода опять изговняклась? А я... да ну, ладно, перебешусь и через пару дней буду как новенький. Только бы не видеть её хотя бы неделю.

— Вот же злобная стерва! — с уважением и даже некоторой опаской сказал Шурик.

— Неправда! — вскинулся Виталик. — Она хозяйственная, домашняя и очень нежная. Просто у неё всё в порядке с чувством собственного достоинства. Она совсем не такая, как твой слышащий приятель Алик, размазня и неудачник.

— Алик — не размазня. Он умный, интересный, но очень несчастный. Только я с ним не справляюсь.

— Слушай, вот и я не справляюсь! Может — обмен? И шефу ничего не скажем? Кстати, ну так, прикола ради, ты не знаешь, где мы с тобой оказались?

Если устроить соревнование по спортивному дезориентированию «Кто первый заблудится в знакомом городе», то Шурик и Виталик дадут всем остальным фору, а если они объединятся в команду, то их и вовсе придётся снять с соревнований: и так ясно, что эти парни победят, то есть заблудятся через минуту после того, как будет объявлен старт.

Погрузившись в обсуждение своих непростых клиентов, эти двое отклонились от знакомого маршрута и неожиданно оказались неизвестно где.

— Это, может быть, Лиговка? — осторожно предположил Шурик, опасливо глядя по сторонам.

— Фиговка! Без малейшего понятия. Может, и Весёлый Посёлок.

— Я думал, ты меня ведёшь.

— А я думал, ты — меня.

В панике друзья завернули за угол, пробежали пару сотен метров по внезапно опустевшему переулку, и вдруг — о чудо — увидели людей, вооружённых картой города!