Я подумал, что раскол стал предвестником своеобразной гражданской войны, как бывает всегда, основанной на различии в убеждениях, причем не только религиозных. В результате чего Россия фактически потеряла огромный слой работящих, не склонных к курению и пьянству людей, умеющих основательно обживаться в условиях самой суровой среды.

Жаль, что мало кто об этом задумывается…

Правая передняя дверь джипа открылась, и на землю ступил высоченный, как баскетболист, мужик в брезентовой куртке, пуговицы расстёгнуты. Ещё и здоровенный! По виду чувствуется, что альфа.

Высокий о чём-то неторопливо разговаривал с водителем джипа.

Они нас заметили или нет?

– Фёдорыч, я правильно понимаю, что этот лось у них староста? – догадался я.

– Ага. Он и есть наставник. Осип – единственный человек в поселении, который имеет высшее образование. В Красноярске отучился, на агронома.

– Как же строгие принципы? – не понял я.

– Так собор! Хотя епитимью по возвращении один хрен наложили.

– Решили продвинуться в прогрессе. – Игорь опустил бинокль и спросил: – Может, винтовки взять надо?

– Не тот случай, – решил я. – Всё-таки соседи. Короткоствол есть, и хватит.

– Правильные ты слова говоришь, Алексей, взрослые! – обрадовался дед. – А насчёт строгости… Где-то в верховьях Сагалки, говорят, живут беспоповцы. Сколь их, неизвестно, с миром общаются только через часовенных. Вот у них всё серьёзно. Огонь в печи с помощью спичек или зажигалки разводить нельзя, нечистый он. Только от лучины. Тракторов нет и в помине, пашут на лошадях. Говорят, что трактор – это прелесть, развращает. Слишком много вспахать можно, человек разум теряет, жадничать начинает…

– Ортодоксы?

– Ты, Алексей, прекращай такими умными словами с простыми людьми разговаривать, – посоветовал рассказчик, хотя я видел, что термин ему знаком. Хитрован, одним словом!

– Знаете, мужики, а в этом есть что-то правильное, – неожиданно выдал Потупчик.

Мы с Петляковым промолчали. Наверное, Игорь прав.

– Тронулись они! В смысле, с места, – наконец сказал дед. – Пошли и мы к дому, там встретим, поговорим. Узнаем, что их сюда привело.

– Все вместе? – уточнил Потупчик. – А дежурство?

– Мотор услышим, – решил я. – Что-то мне подсказывает, что визит этот неспроста. Возможно, нужно будет действовать активно. Соберёмся все.

…За полдень уже.

Солнце начало клониться к зелёной стене тайги на нашем берегу. Тихо вокруг, небо ясное. Воздух почему-то опять напоен запахами свежего сена, которого поблизости нет, и набирающих рост лесных трав. Ровный южный ветерок сгонял мошкару, отличная обстановка для разговоров.

Молчаливый водитель остался возле джипа, а Осип прошёл с нами во двор, где Петляков сразу проводил его к большому дощатому столу; здесь мы обедаем, когда погода позволяет.

Городскому обывателю, живущему на Енисее, проще всего увидеть староверов в лодках, догоняющих теплоход, таёжники по тем или иным причинам идут в город.

Их всегда можно встретить на рынках-развалах, которые открываются в некоторых сёлах к прибытию очередного рейсового теплохода. Женщины торгуют, мужики стоят сбоку по углам и присматривают за порядком. Эти мобильные мини-рынки и существуют только там, где проживают староверы, уж очень они предприимчивые. Трезвые, собранные, спокойные. Ну, борода, крепкие руки, цепкий взгляд… Однако, если не знать, кто это такие, то и внимания особого не обратишь.

Наслушавшись историй об образе жизни кержаков, начинаешь видеть преемственную историчность, неизменность. Человек посторонний подсознательно ожидает, что старообрядцы должны выглядеть, как пришельцы из XVIII века, только что выскочившие из машины времени… Коренастые мужчины среднего и выше роста, с узловатыми, огрубевшими от непосильного физического труда руками и строгими обветренными лицами без следа комариного покуса – ни пятнышка на коже, не садятся на них кровопийцы, признавая за своих, как в «Книге джунглей» у Киплинга: «Мы с тобой одной крови!»

Обязательные окладистые бороды, не подровненные и не бритые с самого рождения. Борода – непременный атрибут многих таежников: зимой она защищает лицо от холода без всякого шарфа, летом – от гнуса и комаров. Но для староверов борода – это ещё и лик человека, по образу и подобию схожего с богом. На голове – стрижка под горшок и дореволюционного покроя картузы с козырьками… Они одеты в косоворотки из сатина и подпоясаны узкой опояской с узором. Домотканые серые брюки должны быть тщательно заправлены с напуском в ичиги. Поясные ножи самодельные, кованные в местной кузне с потомственными секретами, ножны коричневой сыромятной кожи с причудливым тиснением. Скромные женщины непременно будут одеты в длинные ситцевые сарафаны…

Я знаю, что это не так, культура костюма изменилась, однако лекции Дарьи и рассказ деда, да и сам визит кержаков в Разбойное, своё дело сделали: нечто подобное я и планировал увидеть – напрасные мечты. У женщин, на выходе в мир, от прежнего костюма остался лишь платок, у мужчин – борода, сапоги да нож.

Осип Каргополов не был исключением. Вместо сатиновой рубахи собственного кроя – клетчатая фланелевая. Вместо домотканых брюк – нормальные плотные джинсы, потёртые, но чистые.

Великан, ёлки! Ну и орясина, давно я таких не видел, больше двух метров росту! В меру подкачанный, с длинными ногами. Вытянутое лицо, прямой нос, крупные потрескавшиеся губы. Спокойные внимательные глаза бесконечно уверенного в своих силах человека смотрят прямо. Ножны торчат из-под полы. Огнестрельного оружия я не увидел, не сомневаюсь, что в «Дефендере» стволы есть.

– Ну, здоровы будьте, мужчины-соседи, – от самых ворот низким басом поприветствовал нас пришелец.

– Здорово, Осип, давненько мы не виделись! – ответил Геннадий Фёдорович, пожимая протянутую руку. – Как добрались? Дорогу-то не размыло дождями?

– Худая дорога, – ответствовал гигант, удивлённым взмахом бровей отметив кобуры на ремнях. – В марте золотоискателям с прииска не хватило топлива, и они, за неимением стальных лыж или саней, цистерну трактором тащили, волоком, непутёвые. Убили весь зимник.

– Ох, беда! – тряхнул головой Фёдорович.

– Ничего, дело привычное. К Енисею-батюшке всегда легко идти.

Мы прошли во двор.

– Дело какое имеешь, Осип, или просто так завернул, на дымок? – поинтересовался дед, представив нас с Игорем.

– Есть дело, – не стал скрывать Каргополов.

– Дело? Тогда давайте за стол присядем. – Петляков чуточку суетливо рукой указал рукой на предлагаемое место во дворе. – Там, значится, и побеседуем в спокое… А женщины пусть пока своими делами займутся.

Одобрительно кивнув крупной головой, Осип сел на скамью и поворочался, устраиваясь поудобнее. Я оглянулся. Элеонора Викторовна, перебирая в руках полотенце, глядела на меня с большой тревогой, Екатерина смотрела спокойно, но выжидающе. Лицо Дашки не скрывало праведного возмущения. Нет уж, дядя, на своей поляне я тем более не стану играть по чужим правилам. Дед хотел сказать что-то ещё, но я не дал: