Молча склонившись над ним, я осмотрела раны и с облегчением увидела, что ткань не промокла. Худшее Лисандр, казалось, пережил.

Я уже собиралась вернуться к разведению костра, когда Лисандр распахнул глаза и встретился со мной взглядом. Если он действительно наложил на меня заклинание и тем самым приковал меня к себе, то в этот момент эта магия подействовала в полную силу.

Теплота, которой я не ведала раньше, заполнила собой все мое тело. Мои суматошные мысли начали успокаиваться, и я почувствовала, как мои губы расплываются в улыбке. Ни о какой ненависти, которая должна была вспыхивать в каждой уважающей себя альбе при одном лишь взгляде на человека, не было и речи.

Как можно быстрее я постаралась придать своему лицу серьезное выражение. Этот мужчина – мой враг. И забывать об этом нельзя.

– Что?.. – слабо выдавил он.

– Ты потерял сознание, – самым будничным голосом, на который только была способна, ответила я. – Я собиралась… Я хотела вынуть свой Сумеречный камень, но ты ведь принц. И поэтому, вероятно, будешь более ценен в жизнеспособном состоянии. Не пытайся сбежать, иначе мне придется снова тебя связать.

Застонав, Лисандр сел на земле и закашлялся. Потом потер свою больную шею.

– Где мы? – спросил он.

– В Фархире.

Языки пламени, потрескивая, взмыли над кучей хвороста, погружая наш лагерь в рассеянный свет, а окружающую местность – во мрак.

Лисандр напряженно огляделся.

– Невозможно, – пробормотал он. – Мы не могли перейти границу. Ты точно уверена?

– Конечно, я уверена, – возмущенно выдохнула я.

Уже то, что здесь нигде не воняло человеком, могло служить достаточным доказательством. Не говоря уже о том, что ничто не могло сравниться с красотой Фархира. Хотя, конечно, в сумерках Лисандр вряд ли мог судить об этом. В одном дне пути от нас лежал Харан, к юго-западу от лагеря находился особняк барона фон Эмбрана, а за соседними холмами через идиллические пейзажи Фархира протекали первые притоки реки Харандеш. Я была дома и чувствовала это всеми фибрами своей души. Но по мере того, как я наконец все больше и больше чувствовала себя в безопасности, Лисандр становился все более беспокойным.

– С тобой ничего не случится, – успокоила я Лисандра.

– Тебе легко говорить, – отозвался он. – Мы здесь, в этой проклятой стране, я ранен и безоружен, а ты можешь в любой момент лишиться рассудка. Кто знает, сколько этих диких тварей выползет из теней, когда огонь погаснет.

– Попридержи язык! – рявкнула я на него. – Мы не варвары. Это вы! Вы, люди, хвастаетесь тем, что убиваете нас без всякой жалости, стоит только кому-то из альб приблизиться к вашей границе. Каждому ребенку известно, что Амберан погряз в войнах, голоде и болезнях, поэтому не смей судить нас, тех, кто веками жил в мире. Радуйся лучше, что я оставила тебя в живых.

Лисандр посмотрел на меня долгим взглядом. Этот взгляд пронзил меня насквозь, и я была близка к тому, чтобы почувствовать угрызения совести из-за того, что напала на него вот так. Но то, что я сказала, было правдой. По крайней мере, я так считала. Ведь со времен той далекой бойни ни один альба еще не пересек границу добровольно. То, что мы знали о людях, мы знали из легенд и древних сказаний. С тех пор многое могло измениться. К тому же, вопреки моим ожиданиям, я не обнаружила на границе с человеческим царством отрубленных голов убитых ночных альб. И кто знает, какие еще из известных нам историй были преувеличены или попросту ложны?

С другой стороны, по дороге в замок Амберана я столкнулась с нищетой, в которой жили люди, а сам Лисандр признал, что нас, ночных альб, люди убивали, считая бездушными. Так что доля правды в древних сказаниях все же была.

– Ты должна объяснить мне, – сказал Лисандр. – Ты никакой не подменыш, ведь так? Кроме того, ты не человек и не страдаешь каким-то заболеванием. Но ты и не из тех зверей, что напали на меня в лесу. Ты не мар, ну, по крайней мере, не в том виде, в каком мы их знаем. Я поклялся их… Не они ведь правят этой страной?

Лисандр мог говорить совершенно спокойно. В конце концов, о своей клятве убивать маров он уже рассказывал мне раньше.

– Я не знаю, что лес сотворил с ночными альбами, которые, по твоим словам, напали на тебя. Я даже не уверена, что ты говоришь правду.

Мой неодобрительный взгляд окинул Лисандра с головы до ног, но все, что мужчина смог выдвинуть в свою защиту, – это мягкая улыбка. Улыбка, от которой мое сердце пустилось в галоп. Как ему это удалось? Как будто с помощью того ритуала в лесу этот человеческий принц получил контроль над моим сердцем и теперь мог делать с ним все, что хотел. Даже заставить меня поверить ему.

– Значит, вы, люди, думаете, что мы все такие?

Лисандр кивнул.

– С незапамятных времен никто не входит в Пограничный лес. Легенды гласят, что перейти границу вообще невозможно. По крайней мере, оставшись человеком. Живы и сказания о выжженных землях и мертвой земле. Столетия назад люди воевали с марами. Эти создания нападали на нас по ночам, отнимая во сне наши души. Они убили бесчисленное количество людей и превращали наших детей в подменышей, высасывая из их сердец все хорошее и доброе и обменивая это на собственную тьму, что царила в них самих. Мы выступили против них только тогда, когда объединили все земли под одним знаменем – флагом моего рода. Чтобы раз и навсегда покончить с жестокой войной, мои предки освободили весь Амберан от всех подменышей, сделав это всего за одну ночь. Мары были изгнаны в леса, где и живут до сих пор.

Я знала эту легенду, но из его уст она звучала совершенно иначе. Люди считали нас злыми и при этом сами совершали массовые убийства, чтобы освободить от нас свою страну. И это сделали предки Лисандра. Те, чья кровь текла в его жилах.

– Ты веришь в ложь, – сказала я. – Мы не те монстры, которыми ты нас описываешь, и, уж конечно, мы ни у кого не похищаем души! Это вы, вы убивали в тот день невинных. В день, который навсегда останется в памяти всех альб. Подменышей не существует. Вы убивали полукровок – полуальб-полулюдей. Вы убили или изгнали их всех, как и нас, ночных альб, и высокородных, которые тогда еще жили в Амберане. С того дня мы избегаем Пограничного леса, чтобы не стать жертвой вашей кровожадности.

– Тогда что за существа напали на меня в лесу? – спросил он напрямик. – Если вы избегаете Пограничного леса, почему нападения на людей происходят постоянно? У нас не остается выбора, кроме как защищаться, и если бы мы могли переходить границу так же легко, как, по-видимому, сделали это сегодня ночью, мирный договор уже давно стал бы историей. Ведь мары – не легенда. Они – угроза, которая веками держит Амберан в страхе.

Я и сама никак не могла сообразить, как сложить одно с другим и почему лес оказывал на ночных альб настолько сильное воздействие, что они превращались в диких зверей, тем самым подтверждая то, что думали о нас Высшие альбы и люди. Но, в конце концов, возможно, что доля правды была в каждой из легенд. И, возможно, люди были кровожадными монстрами не больше, чем мы, мары, – похитителями душ. Однако признать то, что агрессорами были именно мы, я не могла. Так или иначе, это были безоружные, потерянные альбы, у которых не было другого выбора, кроме как искать укрытия в лесу. Возможно, голод заставил их перейти границу. Возможно, они напали на Лисандра просто из страха. И это он между делом поговаривал о войне.