Нарушая принятые каноны эпистолярного жанра, Брейдер опустил вступление.

«Мне надоело то и дело пересекать коридор, выходя из своей спальни, чтобы зайти в твою. Выбери любую комнату и перенеси в нее наши вещи. Посоветуйся с декораторами и измени обстановку на свой вкус. До завтра.

Брейдер.»

Внизу страницы стоял постскриптум: «Передай Вильяму мое указание отменить все назначенные встречи.»

Записка была написана в традиционном — сухом и кратком — стиле Брейдера.

Принимая из рук маленькой служанки благоухающие розы, Джулия почувствовала, как сердце помимо ее воли учащенно забилось. Брейдер впустил ее в свою жизнь… Или все это означало нечто большее?

Во времена царствования «Несравненной» Джулии она привыкла к помпезным знакам внимания со стороны поклонников. Но тогда ее сердце оставалось равнодушным. Сейчас же она была тронута до глубины души короткой просьбой мужа об отмене деловых встреч.

Не будь глупой, нашептывал ей практичный внутренний голос, его влечет к тебе лишь физически. Как для любого мужчины, проявление внимания для него лишь является неизменным атрибутом охоты за своей добычей! Помни, у него есть любовницы, шептал голос.

Джулия глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы. Мечтательный, доверчивый голос возражал практичному: неужели Брейдер согласился бы делить комнату с женщиной, к которой был совершенно безразличен?

После недолгих сомнений и колебаний она, наконец, приняла решение.

— Бетти, скажи Фишеру, что я хочу его видеть.

Попросив портниху сделать перерыв, Джулия накинула халат и зашагала по комнате в ожидании дворецкого. К ее удивлению, спустя несколько минут Бетти вернулась в сопровождении слуги.

— Фишер, ты не знаешь, пользовался ли господин Вульф услугами декоратора?

— Да, мэм. Он приказывал мистеру Хардвеллу обратиться в одну из лондонских фирм.

— В таком случае отправь посыльного в фирму с просьбой прислать представителя на этой неделе в Кимбервуд. Желательно завтра. Бетти, перенеси мой гардероб в комнату мужа. К вечеру.

Фишер и бровью не повел, услышав последнее распоряжение хозяйки. Но Джулии все же показалось, что она заметила тень улыбки на лице дворецкого. Ее руки отчаянно сжимали такое дорогое ее сердцу послание Брейдера. Инстинкт подсказывал ей, что если она переберется в комнату мужа, то ему будет очень трудно избавиться от нее, когда она ему надоест.

Эта мысль причиняла ей неимоверные страдания.

Джулии хотелось верить в то, что Брейдер никогда не устанет от нее. Ее гордость не выдержит, если снова придется переносить вещи по коридору обратно в свою комнату. Надо было, подумала она, приказать перенести вещи Брейдера в ее комнату. Но отступать было поздно: все находящиеся рядом слышали ее распоряжение.

Собравшись с духом, девушка приветливо улыбнулась измученной, но терпеливой портнихе.

— Приношу извинения, миссис Смит, за вмешательство. Вы уже сняли все необходимые мерки или мне придется снова подняться на скамейку?

Миссис Смит не проронила ни слова в ответ, ее взгляд был прикован к Фишеру, почтительно застывшему за спиной Джулии.

Девушка повернулась к дворецкому.

— В чем дело, Фишер? Ты хотел сказать что-то еще?

— К вам прибыли посетители.

— Но я никого не ждала. У них есть визитная карточка?

Дворецкий смущенно прокашлялся и тихо произнес:

— Говорят, что они ваши братья.

Джулию пронзила вспышка негодования. Вероятно, снова заявился Лайонел или Гарри, чтобы просить денег, решила она. Девушка подняла голову и сухо заметила:

— Я спущусь к ним, как только закончу примерку.

Пусть потомятся в гостиной и поразмыслят о своей бестактности! Они даже не сочли нужным известить о своем визите!

Подавив раздражение, она одарила миссис Смит милейшей улыбкой.

— Давайте продолжим.

Спустя час Джулия величественно ступила на порог гостиной. В дверях она остановилась, властно подперев бока руками. Юбки обкрутились вокруг ее коленей. Это мог быть только Гарри, решила она. Лайонел уже приходил за деньгами. Ее дородный братец, погруженный в созерцание донышка бутылки из-под вишневого ликера, не почувствовал присутствия сестры.

— Здравствуй, Гарри, — она знала, что ее глаза выдавали враждебность.

— Послушай, Джулия, в этом доме имеется что-нибудь, кроме ликера? — жалобно промычал он.

— Нет, — солгала Джулия. — И раз тебе не по душе содержимое нашего винного погреба, я прикажу Фишеру немедленно принести твою шляпу.

— Но, Джулия, я только что приехал…

— И ты уже можешь уезжать. — Она предостерегающе подняла руку. — Ни слова больше. И ни одного шиллинга. Прощай.

Но Гарри не смутили слова сестры. Он насмешливо поднял монокль и заявил:

— Мне не нужны деньги. Мне немного повезло на скачках. Правда, я бы не отказался от скромной помощи, но вижу, что ты сегодня не в настроении проявлять щедрость.

Он усадил свое громоздкое тело в чиппендейльское[17]кресло.

— Вот у Лайонела, действительно, дела плохи. И насколько я понимаю, матери с отцом тоже нечему порадоваться. Но, честно говоря, я избегаю встреч с ними. Терпеть не могу отказывать давать деньги в долг, глядя им в лицо. Советую тебе делать то же самое, — подмигнув, сказал брат.

— Гарри, меня не волнуют…

— Ты хорошо знаешь Джеймса. Он всегда находится на дне бокала. Если дать ему деньги, он их обязательно пропьет. Мне кажется, не так давно отец с Лайонелом застали его навеселе и дали неплохую взбучку.

Джулия стиснула зубы и процедила:

— Гарри, меня все это не волнует. Я уже говорила Лайонелу, что мы в расчете. По итогам бала в Лондоне моя семья дала понять, что я для нее не существую. Прекрасно. Меня это как нельзя лучше устраивает. Я для вас умерла. А теперь уходи.

Гарри не шелохнулся и не произнес ни слова.

За него ответил голос, прозвучавший из темного угла гостиной за спиной Джулии. Голос, который, казалось, вернулся из ее ночных кошмаров.

— А я-то рассчитывал на радушный прием. Лелеял надежду на новый, более удачный союз. Ты даже не спросила Гарри обо мне. Но ты же не могла забыть меня, правда, голубка?

Джулии показалось, что жизнь покинула ее. От этого жуткого голоса мурашки побежали по телу девушки и повеяло могильным холодом. Она медленно повернулась лицом к говорящему и безжизненно отозвалась:

— Я думала, что ты в тюрьме, Джеффри.